— Мам, что произошло? Вы поссорились?
— Дело в том, доченька, что мы с твоим папой разные люди,- начала она, по-прежнему глядя в окно. — Да ты и сама это замечала. — Единственное, что объединяет нас — это ты, в остальном — каждый из нас уже давно живёт своей жизнью. Я — музыкой, гастролями, концертами, а папа — своими экспедициями, в которых он проводит больше времени, чем с нами. А когда мы встречаемся, то уже не знаем, что делать вместе, такие разные у нас интересы. В общем, мы, — она сделала паузу и с трудом выговорила — решили развестись.
— Ерунда какая-то, — потрясла я головой. — Вы прожили вместе столько лет и теперь вдруг обнаружили, что не подходите друг другу? — Но до сих пор всё же было хорошо, вы даже не ссорились?!
Мама вздохнула и нервно стала постукивать длинными тонкими пальцами по столу, ей не хотелось ничего мне объяснять, но я должна была знать всю правду, какой бы горькой она не была, поэтому продолжала настаивать.
— Хорошо. Постарайся понять — ты уже взрослая — я полюбила другого человека и не могу больше оставаться с твоим отцом.
— Что? Ты влюбилась? — удивилась я. — Кто он? Кто может быть лучше папы? Кто ещё будет также любить тебя? — выкрикнула я, словно мы поменялись ролями.
— Его зовут Николай. Он играет на виолончели в нашем оркестре. Он замечательный, близок мне по духу, и у нас одно общее дело — музыка. Мы любим друг друга, и я, наконец, поняла, что такое счастье.
— А все эти годы ты была несчастной? — допрашивала её я. — А как же папа? Как он будет жить без тебя? — почему-то мне не пришла в голову мысль о себе, словно я уже была не с ними.
— Не знаю, доченька, — при упоминании о папе у неё стал виноватый вид. — Думаю, он привыкнет, он сильный. Встретит другую женщину, полюбит. Мужчины недолго остаются одни.
— Напрасно ты себя утешаешь,- сказала я. — Папа однолюб, он не сможет тебя забыть, и ты это знаешь.
Мама опустила глаза вниз и заморгала, пытаясь сдержать слезы. Я смотрела на неё, и у меня разрывалось сердце: мне было обидно за отца — моя мать, которую он так любил, предпочла ему другого. Моя семья была моей опорой, моей крепостью, и мне казалось, что у меня всегда будет этот дом, где живут самые близкие люди, которые меня любят и понимают. Я уже чувствовала себя потерянной и одинокой.
«Нас больше нет», — сказал папа, когда уходил, и я согласна с ним: теперь мы врозь — беззащитны и ранимы. Что чувствовал он, когда после семнадцати лет совместной жизни, всех его цветов подарков и бесконечных ухаживаний его жена заявила, что больше не любит его? Мне хотелось помочь ему, облегчить его боль, но он ушел, и я даже не знаю, навсегда ли это или на время. Неожиданно мне стало невыносимо сидеть на месте и смотреть на свою мать, на человека, который так поступил с нами. Я ощущала некое презрение к ней, как будто она сделала что-то постыдное. Влюбиться в тридцать пять лет?! Кому это может прийти в голову? Любовь в моём понимании имела право на существование только у молодых.
— Пойду на улицу,- бросила я и выскочила из-за стола, не дожидаясь ответа.
Не разбирая дороги, я шла по залитым солнцем улицам, от сладкого запаха сирени кружилась голова, а я всё думала, как же мне жить дальше.
Долго бродила вокруг пруда и стен Новодевичьего монастыря, иногда плакала, иногда разговаривала сама с собой. В конце концов, решила, что после развода не останусь с матерью, а буду жить с отцом, куда бы он ни уехал.
Вернулась я поздно, дома никого не было, и я решила, что мама, наверное, с ним, со своим музыкантом. В груди поднялась волна ревности, следом за которой пришло любопытство — мне захотелось увидеть, как выглядит мужчина, разрушивший нашу семью? Может, мне удастся поговорить с ним, объяснить, что он не имеет права на маму, потому что она принадлежит другому? А вдруг, увидев меня, он и сам поймет, что у нее семья и что он не прав? С этой мыслью я легла в постель и пока не заснула, подбирала слова, которые скажу ему при встрече.
Глава 2
Оставшиеся до каникул дни я провела как во сне: плохо осознавая окружающее и не испытывая никаких желаний. Я ходила в школу, но совершенно не понимала, что объясняли учителя, разговаривала с подругами, но не слышала, что мне рассказывали, много гуляла, но не замечала ни весны, ни пения птиц. К счастью, экзаменов в десятом классе не было, а все важные контрольные уже были написаны раньше, иначе не знаю, с какими отметками я бы закончила год. Мысли постоянно кружили вокруг предстоящего развода родителей, и я не могла заставить себя учиться. Никому из подруг я не рассказывала об этом, не хотела их жалости, поэтому в компании старалась играть прежнюю себя: жизнерадостную и весёлую. Единственным, кто всё знал, был мой друг Вадик, который вырос без отца.