- Да не волнуйся ты так, - пыталась успокоить меня мама. – Давай я поеду с тобой?
- Нет, ты уже не успеешь собраться.
Я схватила ключи от машины и пошла к лифту: спускаться пешком не было сил. В довершении всего машина не хотела заводиться, а потом я не заметила светофора и проскочила на красный свет, лишь чудом избежав аварии. «Надо было ехать на метро», - мрачно подумала я, пытаясь сосредоточиться на дороге. В зал суда я попала одной из последних. Села в первом ряду, поближе к тому месту, где за барьером будет сидеть мой Серёжка. Когда его привели, он улыбнулся мне, но я даже не смогла выдавить из себя улыбки. Я не могла отвести от него глаз: он был здесь, совсем рядом, и в то же время в другом мире.
- Встать, суд идёт!
В зал набилось много народу, почти не было свободных мест. Судья зачитал обвинение истца, сынка того алкоголика, который оказался в деревянном домике под Тулой, со смешной суммой денег в размере двухсот долларов вместо трёхкомнатной квартиры на Чистопрудном бульваре. Двое напарников Сергея после получения денег скрылись в неизвестном направлении. Квартиру перепродали гражданину Кошкину – маленькому пухлому человечку с бегающими глазками, который в случае расторжения договора должен получить свои деньги назад. Но цена квартиры в договоре, согласно оценке бюро технической инвентаризации, составляла двести сорок тысяч рублей, а Кошкин купил её по коммерческой стоимости, которая не соответствует оценке государством. Естественно, Кошкин, как и многие другие граждане, хотел сэкономить на комиссионных нотариусу и к тому же не хотел показывать налоговой инспекции, откуда у него такая сумма денег, поэтому в договоре купли-продажи показал стоимость по справке. Таким образом, десятки тысяч долларов повисли в воздухе. Обстановка была крайне напряжённой. Свидетели давали показания, Иван Сергеевич чётко вёл линию защиты. Иногда мне казалось, что всё пропало, иногда, что Сергея отпустят, и мы вместе выйдем из этого мрачного здания.
Судья предоставил слово адвокату обвиняемого. Иван Сергеевич изложил свою версию. Согласно ей, Ковалёв Сергей был представлен неопытным маклером, который взялся продавать квартиру и попал. Два его напарника, они были названы, как директор и менеджер агентства, в которое пришёл работать бедняга Сергей, занимались квартирами, где собственниками являлись одинокие пьющие люди. Сергею поручили добиться от хозяина согласия обменять квартиру на коттедж в Тульской губернии с доплатой, которой должно хватить до конца его дней. Сергей работал за вознаграждение в размере трёхсот долларов, никаких договоров не читал и то, что коттедж оказался развалившимся домом без удобств понятия не имел.
Мой любимый сидел, опустив глаза, всем своим видом выражая смирение и раскаяние. Только иногда, когда был уверен, что на него никто не смотрит, бросал на меня насмешливый взгляд, как бы спрашивая: « Ну, как спектакль?».
Когда ему дали слово, он встал и тихим бесцветным голосом подтвердил, что совсем недавно начал заниматься продажей недвижимости и понятия не имел, кто получил деньги. Его задача заключалась в том, чтобы уговорить хозяина подписать какие-то бумаги, а какие именно, Сергей не вникал. За работу получил обещанные триста долларов. Слушая его, я с трудом удержалась от смеха, вспомнив новенький Мерседес и ужины в дорогих ресторанах.
Судья объявил перерыв, и суд удалился на совещание. Я пробилась к Ивану Сергеевичу.
- Вы были великолепны, как всегда, – сказала я в полном восхищении.
- А ты плохо выглядишь, - он обнял меня за плечи. – Пойдём в буфет, выпьем кофе, а то ещё в обморок упадёшь.
- Его выпустят? – спросила я, когда мы уселись за столик.
- Тише, - Венский обеспокоенно посмотрел по сторонам. – Совсем не выпустят, но если будет так, как я предполагаю, дадут года два.
- Два года! – вскрикнула я. - Этого не может быть?!
- Что такое два года в вашем возрасте?! Считай, его в армию забрали.
«Я умру за два года», - мрачно подумала я, внезапно осознав, какой глупой оптимисткой я была, надеясь выйти с ним под руку из здания суда.