В комнату влетела толпа молодцев в одинаковых серых комбинезонах с яркими оранжевыми полосами на спине.
Что происходит?
Антон отлепился от кресла, сморщившись от неприятного звука.
Бессмысленно выкрикивал маты от недоумения, прикрывал самое драгоценное, а незваные гости растаскивали папин кабинет: дорогие вазы, фарфоровые и деревянные статуэтки. Снимали ценные картины и сворачивали дорогой персидский ковер. Шилов стоял и глупо топал ногами и не мог ничего сказать. Кроме ругани. Нелепое предчувствие жгло глотку острым перцем.
— Да что происходит?! — выпалил Шилов. Одежду, что он сбросил в порыве страсти, истоптали так, что брать ее побрезговал. Лучше уж нагишом.
— Вы — банкрот, Антон Шилов. Вам просили передать вот это, — зализанный мужик протянул ему скомканный лист, больше похожий на кусок тряпки.
Пальцы сами раскрылись и взяли бумагу.
— Вы смеетесь? — прыснул Антон и ошарашено осмотрел полупустой кабинет. Камин выключили, и, вместо уюта и теплого освещения, по кабинету плавал плотный морок из пыли.
Один из работников оттаскивал купленную в Америке фигуру Аполлона из красного дерева.
— Эй! Поставь! Это мое! Поставь говорю!
Хотел показать, но одна рука прикрывала пах, вторая была занята папиным посланием. Так Шилов и махал, как птица одним крылом, но работники не послушали и быстро скрылись в коридоре, прихватив и Аполлона тоже.
— Да что за фигня?!
— Вы сами покинете помещение, или вам помочь? — ухмыльнулся усатый и показал кивком на дверь. Его это, похоже, забавляло. Вон, какая довольная рожа!
— Я никуда не пойду! Еще чего не хватало. Это мой дом и пшли вон отсюда!
— Мальчики, — усатый окликнул двух крепких мужиков в комбинезонах.
Те послушно вышли вперед. Ткань трещала на их груди и бицепсах, а по росту Шилов едва дотянулся бы до широких плеч.
Антон сглотнул.
— Но…
— Давайте по-хорошему? — явно наслаждаясь, проговорил мужчина и пригладил пышные усы.
— Я оденусь и уйду, — выдавил Антон. Он помнил, что в спальне есть сейф, где хранятся приличные сбережения.
Двое в костюмах переглянулись и заржали, как маститые лошади. А когда отсмеялись, зализанный с серьезным видом проговорил:
— Все конфисковано и ваша одежда тоже. Если не хотите расплачиваться за долги отца, просим покинуть помещение.
— Тварь! Любимый папочка не мог иначе! — Антон взбесился. — Так что мне так и идти? Вы с ума сошли?! Дайте одеться! Это минуту займет, пропустите!
— Да нам… все равно, — загоготали мужчины, а крепыши в комбинезонах перегородили выход, затем подхватили Антона под руки и потащили в коридор.
— Пустите, ироды! Да что вы себе позволяете?!
Антона вытолкали на улицу и пнули под зад, отчего он чуть не влепился лбом в кованный заборчик, что огораживал ухоженные клумбы.
Обернулся на шум. Из гаража вывозили его любимый ягуар.
— Э-э! Ну, это уже совсем! — взмахнул он, но вовремя спохватился и вернул руки на место.
На дороге собралась кучка зевак из соседних домов, в том числе и дети. Шилов ругнулся и сплюнул.
Тут заметил Каролину. Она вывернула с через веранду и мчалась к своей крошечной машинке. Девушка была переодета, на ходу впрыгивала в туфли на высоком каблуке.
— Каролина! Детка! Меня подожди! — прокричал Антон и помчал за девицей.
Она обернулась мельком и прибавила ходу. Махнула со спины худой кистью. Как платочком на прощание. Бросила сумочку, из которой торчал хвост синего халата, в открытое окно Ниссана, и сама юркнула за руль. Машина почти сразу тронулась с места.
— Ка… не-е-ет! Да неужели?! — Шилов встал, как взбесившийся конь. — Вот же напасть! Предательница!
Авто промчалось мимо, девушка даже не притормозила, только облаком пыли окатила его с головы до ног.
Антон беспомощно закричал:
— Сговорились? Тварь! Тварь! Тварь!
Швырнул письмо на землю и стал неистово его топтать, не обращая внимания на зрителей. Толпа ахнула и разразилась хохотом.
Ниссан вдруг свистнул тормозами. Шилов приподнял голову, и радостная улыбка растянула губы. Девка передумала!
Каролина выглянула из окна и, бросив на газон шелковый халат, послала Антону воздушный поцелуй.
— Удачи, бедненький!
Автомобиль зарычал вновь и, вздымая пыль, помчался по улице в сторону города.
Вслед полетели маты и грубости, почти весь набор, которым пользовался Шилов. Кто-то в толпе прикрыл уши ребенку и покачал головой.
Ха! Как в жизни все просто. Ты — хозяин положения. Казалось бы, всегда. Но за минуту становишься абсолютным нулем с одолженным меркантильной девицей халатиком.