«Он по-прежнему ночует у нее…»
«Тебя это удивляет? А чего ты ждала?»
«Ничего, но…»
— Куда я с ней поеду? Она одета, как бомжиха, — передернул плечами Никита. Саломия вспыхнула и отвернулась, чтобы никто не увидел вмиг подступивших слез. Какой же он гад!
— Так прими меры, чтобы твоя жена была под стать тебе и твоему статусу, — снова достаточно резко ответил ему отец, — или тебе денег подбросить?
— Спасибо, обойдусь, — Никита отлепился от стены и, взяв Саломию за локоть, потащил ее к выходу.
— Проедьтесь вместе по магазинам, сынок, — крикнула вдогонку Ирина, — это будет хорошим поводом выйти в люди.
— Не тяни меня, мне больно, — зашипела Саломия, вырывая локоть из рук Никиты. — Я сама могу идти.
— Потерпишь, ничего с тобой не случится, — но хватку ослабил. Они подошли к машине, Никита даже открыл перед Саломией дверь.
— Ты отвезешь меня в университет?
— Нет, сегодня тебе придется прогулять. Будем решать, как жить дальше.
— Но я не могу… — попыталась протестовать, однако Никита резко повернулся и так сжал ей пальцы, что она только пискнула.
— Я не собираюсь таскаться с тобой по мероприятиям и изображать влюбленного мужа, надеюсь, ты на это не рассчитываешь. Поэтому нам нужно договориться.
Саломия выдернула пальцы и снова глубоко задышала, отвернувшись к окну. Она что, как-то себя выдала? Или Никита знает, что она влюблена в него? Ей стоит вести себя осторожнее, вот сейчас и начнем...
— Пристегнись, — буркнул Никита, выруливая со двора, а Саломия села ровно и закрыла глаза, чтобы не видеть его руки, лежащие на руле — такие сильные, привлекательные мужские руки, которые каждую ночь обнимают другую девушку… Лучше даже не смотреть.
— Не усни там, — раздалось рядом язвительное. Значит, будет битва. Она вздохнула и мысленно начала готовиться к непростому разговору.
Глава 8
Никита вел машину и старался не смотреть на притихшую рядом Саломию, но ничего не получалось, и взгляд неизменно останавливался на вздрагивающих игольчатых ресницах. Спит или притворяется? Внутри росло необъяснимое раздражение против этой непонятной девчонки, поступки которой не поддавались никакой логике.
То, что деньги ей нужны, как зайцу курево, видно было и дураку, зачем тогда она ввязалась во всю эту историю с их браком? Никита уже сбился со счета, сколько раз лично он об этом пожалел. Марина продолжала дуться из-за свадьбы, а насчет Саломии она сразу выдала собственную версию:
— Она не та, за кого себя выдает, она на тебя сразу глаз положила, еще в ночном клубе. Ну почему ты такой слепой, Ник?
— Да я ее толком и не видел после свадьбы, малыш, — пытался убедить Никита любимую, — ты все придумала!
— Нет, меня интуиция еще ни разу не подводила. Она хитрая и предусмотрительная, твоя Саломия. Вцепилась в тебя, как пиявка, не отцепишь, у нее была цель — влезть в вашу семью, ей все равно, она и за отца твоего замуж бы вышла, лишь бы из грязи своей выбраться. Строит из себя скромницу, ресницами хлопает, а ты ведешься. Скромницы не работают официантками в ночных клубах, она еще тогда решила тебя подцепить, вот и стала изображать из себя недотрогу.
Никита даже Марине не мог сказать всей правды, отец сразу предупредил, что истинную причину их брака не должен знать никто. По его версии их встреча в «Адмирале» была случайной, а потом оказалось, что Саломия дочь их давних знакомых, они люди небогатые, но у нее есть родня в Штатах, если зарегистрировать брак, то можно получить документы на восстановление семьи плюс открываются совсем другие возможности для бизнеса. И отец уговорил Никиту оформить этот брак.
— Мой отец даст тебе еще большие возможности, — говорила Марина.
— Я не хочу зависеть от твоего отца, — отвечал Никита, и это была чистая правда. Он устал от слез и надутых губ своей девушки, он теперь все время вынужден был извиняться и оправдываться, проводил с ней почти каждую ночь и чувствовал себя выжатым и опустошенным.
Зато у Саломии все было зашибись. Никита сразу догадался, что эта вредная девчонка устроила себе из своей комнаты государство в государстве, он как раз встретил ее, когда она волокла коробку с чайником и пакет из супермаркета. Даже салфетки купила, хотя в столовой ими целый ящик забит, и это его тоже почему-то раздражало.