Станислав Сергеевич Болконский, мой заместитель, не заставляет себя ждать. Вваливается в кабинет, посылая воздушные поцелуи Инне и падает на стул для посетителей.
– Красивая стерва, – хмыкает тихо.
Я полностью с ним согласен, несмотря на то, что это заявление поднимает в душе бурю негодования.
Не в силах противостоять бушующей в груди ревности, кидаю папку с документами Стасу с требованием переделать. Что-то мысли у него, совсем не о работе сегодня.
– Ты чего? – блондин внимательно окидывает меня взглядом, задумчиво потирая подбородок с короткой светлой щетиной. – Не хочешь делиться?
Он кивает в сторону закрытой двери головой.
Не хочу, бл*дь! Я не хочу делиться!
Отворачиваюсь к огромному во весь рост окну, засунув руки в карманы брюк, чтобы Стас не видел, как я сжимаю кулаки в бессильной злости.
Оторвать! Отрезать! Я же хотел. Я же планировал…
– Рискни, – стараюсь, чтобы голос звучал как можно безразличнее. – Если она тебе глаза не выцарапает.
– Ух, – хохочет Стас. – Горячая кошечка!
– Ты не представляешь настолько, – добавляю я.
Инна
День не задался с самого утра. Будильник прозвенел на час позже, убежало кофе, порвались любимые чулки.
Пришлось переворачивать весь шкаф, в поисках запасной пары, но так и не найдя ее, натянула телесные колготки, ожидая выволочку от босса.
Дмитрий Александрович, терпеть не может колготки. Слишком много лишних телодвижений, приходится делать вечно занятому начальству.
Само собой, на работу я опоздала. Влетела в приемную, бросила сумку в офисное кресло, носком, своей бежевой туфли-лодочки, включила компьютер и бросилась к кофемашине. Благо, явилась я несмотря на опоздание раньше Горева.
Аппарат мерно гудел, выплескивая в чашку с надписью «Big Boss», ароматный черный напиток. Я же в это время неспешно пыталась привести в порядок растрепанные волосы и поправить слегка потекший макияж. Все-таки летом передвигаться на маршрутке – смерти подобно.
Мой автомобиль, уже неделю как в ремонте. Маленький красный Ситроен, был очередным подарком Горева. Достаточно дорогим и не смертельно необходимым, но Дмитрий Александрович, на корню пресек мои возмущения. Хотя, возмущалась я не сильно. Так, для проформы. Если мужчина хочет сделать приятно, кто я такая, чтобы мешать ему?!
Он появляется спустя минут десять. Чеканя шаг заходит в приемную, требует к себе зама, игнорирует чашку с кофе. Кроме того, в немилость впадаю и я. Если это из-за того, что я пропустила его сообщение, так я тогда давно и прочно спала, в обнимку с бутылкой вина.
Но Дмитрий Александрович ничего не спрашивает. Даже не вызывает меня к себе в кабинет, чтобы вновь распластать на рабочем столе.
Руки начинает нервно подрагивать. Безумно тянет покурить, но я должна дождаться Болконского и проводить его к начальству. Какая-то чертовщина творится и мне это не нравится.
Сначала эти его разговоры, теперь вот нарушение «традиций». А дальше что? Мне покажут пальцем на выход?! Ну, уж нет.
Пытаюсь успокоить трепещущие в панике сердце. Начинаю перебирать почту, когда в приемную входит гордым павлином Станислав Сергеевич, или просто Стас, как он просит себя называть.
– Инночка, доброе утро, – он расплывается в улыбке Чеширского кота, ловко вытаскивая из внутреннего кармана пиджака, плитку горького шоколада. Положив сладость на стол, двигает ее двумя пальцами поближе ко мне и подмигивает.
– Дмитрий Александрович, Вас ожидает, – сухо информирую я, мазнув взглядом по принесенному подношению, мгновенно потеряв к нему всякий интерес.
Я молочный, вообще-то, люблю. Подхалим.
– Как официально, Разумовская. Мы же с тобой не чужие люди, а?
– Медленный танец, на новогоднем корпоративе не делает нас близкими друзьями, Станислав Сергеевич, – отрезаю я и снова напоминаю: – Вас ожидают.
Болконский, отчего-то, довольно ухмыляется, посылает мне воздушный поцелуй и уходит в кабинет начальника, не плотно притворив за собой двери.
Я злюсь. Стараюсь не показывать этого, но злоба, то и дело прорывается из-за маски невозмутимости. Что же за день такой хреновый?! Все валится из рук, компьютер постоянно зависает, и я плюю на все моральные устои общества, на носочках подбираясь к двери, дабы не выдать себя стуком каблуков. Не была хорошей – нечего и начинать.
– Не хочешь делиться? – спрашивает Болконский.
– Рискни, – безразлично тянет Горев. – Если она тебе глаза не выцарапает.
Тварь! Какая же Вы тварь, Дмитрий Александрович. Вместо того, чтобы пригрозить Болконскому не лезть ко мне, ты даешь ему карт-бланш в руки.