-Или я что-то напутала, когда отнимала воспоминания. Я ведь делала это в спешке. Мерлин, я ведь всегда все перепроверяла, но тогда я так волновалась. – она снова перешла на всхлипы.-Гарри сжал ее руки
-Гермиона, МакГонагалл что-нибудь придумает. В крайнем случае, твоих родителей поместят в больницу св. Мунго и проведут курс. Лучшие колдомедики будут в твоем распоряжении. Ты не писала профессору?
-Нет, решила пока не рисковать. Еще не все Пожиратели пойманы. Я поговорю с ней в школе. Кажется, я никогда еще не ждала начала учебного года с таким нетерпением. ...А Рон?
-Рон...купается в славе. После твоего отъезда он сильно переживал. Вся семья плохо переносила отсутствие Джорджа. А Рон после награждения как с цепи сорвался. Он пытался отвлечься, да и сейчас пытается. Ничего серьезного – Гарри посмотрел на помрачневшую подругу
-Да, глупо было надеяться...
-Гермиона, вы же так и не начали встречаться...
О единственном поцелуе Гермиона старалась теперь не вспоминать. Хоть на протяжении всего этого времени ее и грела мысль, что в Лондоне ее ждет Рон и она не одна. Его редкие письма она списывала на скорбь по брату, от которой он видимо еще не отошел, да и не был Рон особо разговорчивым. Но сейчас девушка видела, что так поспешно уехав к родителям, она дала ему зеленый свет. И сейчас в клубе он во всю этим пользовался. На глазах у ее друзей, которые знали о ее чувствах. На ее глазах. Гермиона подавила поднявшуюся было внутри темную волну негодования.
Они еще немного посидели в темноте только в отдалении мигала красная точка.
-Готова вернуться? А то наши подумают, что мы сбежали.
Гарри поднялся, протягивая ее руку.
-Да, иди, Гарри ,я скоро буду. Пару минут подышу. Приведу себя в порядок.
Парень вернулся в шумный клуб, оставив девушку со своими мыслями.
Гермиона понимала, что осталась у разбитого корыта. Родителей она не вернула, а Рона потеряла. Они победили в войне, но она забрала все, что ей было нужно. Единственное, что у нее осталось, это ее гордость и сейчас ей надо было вернуться к их столику с высоко поднятой головой и сияющей улыбкой. Осознание нелепости всего снова вызвало всхлипы.
-Соберись,Грейнджер-оборвала она себя-ты сможешь. В конце концов есть более важные вещи. -девушка привела себя в порядок с помощью палочки и выпила бодрящее зелье из склянки ,которую последнее время носила с собой. Оно помогало чувствовать себя не столь погано. Действовало подобно антидепрессантам и расслабляло пусть не на длительное время, но все же. Волю слезам и отчаянию можно дать и ночью. В одиночестве. Рыдая в подушку. Беспокоить друзей не следовало их и так осталось немного. И горе их было несравнимо с ее. У нее никто не умер. По крайней мере,из близких. Омертвелое состояние внутри не в счет. Гермиона покинула террасу вслед за другом, так и не обратив внимание на темную фигуру мужчины рядом с тлеющей красной точкой.
Конечно, из всех клубов в Лондоне его должно было занести именно сюда. И наткнуться именно на эту парочку. Поттер и грязнокровка. Драко хотел было исчезнуть из своего укрытия, но поразмыслив, что тем самым лишь привлечет к себе их внимание, решил, что этом не было необходимости. Его присутствие надежно скрывала темнота, которую он сгустил заклинанием совсем чуть чуть. Парочка похоже выясняла отношения и в упор его не замечала. Странно, Драко думал, что Поттер встречался с рыжей загонщицей Гриффиндорской команды по квиддичу. Но возможно все поменялось за лето.
В газетах постоянно мелькала мерзкая рожа Уизела, от самодовольства которого тошнило. Мудила выбрался из грязи в князи и купался в лучах славы в компании продажных фанаток. Странно, что шрамоголовый мелькал не так часто. Драко помнил пару совместных интервью Рыжей и Поттера. Кажется, они все-таки были вместе. А вот Грейнджер вообще выпала из поля зрения журналистов. Да и сам Драко признаться забыл о ней. Не без радости, он с готовностью стер бы воспоминание ее распростертого на полу тела под клинком Беллатрисы, выводящей “грязнокровка” на ее молочной коже.
Драко помнил как застыл не в силах отвести взгляд от глаз Грейнджер, обезумевших от боли. Он не понимал как при ее хваленом уме она связалась с этими болванами, которые привели ее прямиком в лапы ее чокнутой тетки. Когда-то Драко и сам мечтал поквитаться с ней за пощечину, которую та залепила ему на глазах у Креба и Гойла. Но пытки – физическое насилие – это не приносило ему никакого удовольствия. Словесные баталии, битва острых умов и языков – да, но не пытки. Тем более над заранее известно более слабым соперником. Отец считал это слабостью. И часто попрекал сына за трусость. Еще бы, сам он с удовольствием предоставил свой дом для подобных утех Темному Лорду, в то время как Нарцисса содрогалась от ужаса, не смея возразить мужу, а Драко отсиживался в маггловском мире.
И теперь эта гриффиндорка, выдержавшая ярость самой Баллатрисы Лейстрендж, лила слезы? Но вот девушка глубоко вздохнула, махнула палочкой, видимо, чтобы стереть следы слез и нацепив улыбку вернулась в клуб.
Драко отвлеченный от своих проблем с отцом заинтересованно последовал за Грейнджер. Остаться неузнанным в такой толпе было проще простого, и примостившись за самым дальним столиком, слизеринец стал наблюдать за явно отмечающей что-то компанией.
Невилл,Луна,Поттер и Джинни сидели за угловым столиком на восьмерых. Грейнджер растворилась в толпе и Драко быстро потерял ее, сосредоточившись на остальных гриффиндорцах. Те что-то весело обсуждали, потягивая коктейли. Судя по взглядам, бросаемым друг на друга, обе парочки отлично проводили время.
Драко пробежал глазами по танцующей толпе и наткнулся на комично извивающегося Уизела. Придурок везде придурок. Но видимо это было очевидно только Драко. Льнувшие к нему девицы – явно магглы, очевидно, были не против близкого контакта. Свист и хлопки отвлекли Драко от этой душещипательной сцены и притянули взгляд к миловидной девушке в скользящем платье с копной каштановых волос густым водопадом спадающей до талии. Мерлин, такая же копна как у Грейнджер, только длиннее подумал он, пока хозяйка шевелюры не повернулась к нему лицом. Бронзовая кожа, россыпь золотых веснушек, заостренные черты лица, упрямый рот изогнутый в таинственной улыбке и густые длинные ресницы, прикрывающие глаза.
Это. Была. Грейнджер.
Игнорируя Рона, Гермиона влилась в толпу танцующих. Она сама не поняла, как оказалась на танцполе. Вот девушка направляется к столику ожидающих ее друзей. Но один взгляд на их счастливые парочки и ноги сами понесли ее танцевать. На душе было так гадко, что даже нацепленная для приличия улыбка не спасала. Гермионе нужно было испариться, исчезнуть, перестать чувствовать. Но тут первые аккорды мелодии захватили ее и понесли в толпу танцующих. Глаза сами собой закрылись, отказываясь видеть счастье Рона, Гарри.
Она хотела видеть себя. Ту, какой ее делала музыка. Мелодия словно вила из нее веревки, вытягивала в струну и кружила в своих мотивах. Это было похоже на магию. Музыка словно состояла из мельчайших атомов, которые сонастраивались с ее душой и выворачивала наизнанку, отбрасывая все заботы. Делала ее текучей, освобождала от тесноты тела. Скользящее платье приятно холодило разгоряченную в танце кожу, волосы свободно развевались при любом движении. Из-за скромной, педантичной ученицы выползала тень.
Дикая, необузданная, страстная и опасная ведьма. Та, которую Гермиона старательно прятала. Та, которую боялась. Та, само существование которой она отрицала. Но которая сейчас прорывалась и таинственно ухмылялась. За ее плечами плясала тьма. Обволакивающая, тягучая, пряная, густая, как кофейная гуща. Эта ведьма не скрывала своих эмоций. Она упивалась ими, они давали ей силы. Силы чувствовать глубже, видеть четче, ощущать ярче. Она была вихрем, создающим ураган. Уносящим с собой.
Музыка безумно текла по венам, струясь сквозь пальцы. Направляя. Раскрывая. Наполняя. Энергией, счастьем, пониманием. И предвкушением чего-то, что билось бабочками в животе, запуская россыпь мурашек, оголяя нервные окончания. Полное слияние с музыкой было таким захватывающим, что Гермиона не слышала ничего, кроме нее и когда мелодия смолкла и связь прервалась девушка чуть не оглохла от раздающихся вокруг аплодисментов и свистков.