Темная волна, поднимавшаяся в нем, застыла. Спасительная хватка ее карих омутов не давали его ледяным серым глыбам разбиться. Держали на краю безумия, рвущегося наружу. Снова. Палочка вибрируя наливалась темной магией, пыталась вырваться из кармана простого черного пальто, чтобы защитить то единственное, что у него осталось-мать.
Малфои всегда защищают своих женщин. Неужели отец отступился от этого правила? Снова.
Драко ухватившись за Гермиону, всматривался в нее. Как? Как? Он смог полюбить ту, чьи друзья пытают и уничтожают его мир? Как лишь один ее встревоженный взгляд, полный сочувствия и страха, страха не перед ним, но за него имеет такую власть над его внутренним миром?
Темная волна метнулась еще раз, пытаясь побороть это наваждение. Эту грязнокровку.
-Мне нужно, Грейнджер он с мольбой смотрит на нее, очерчивая мягкие такие податливые губы измазанными в крови пальцами-ногтевые пластины на пальцах все еще не восстановились.- Просто позволь мне-это отчаянная мольба,вырывающаяся из обкусанных губ пробирает до дрожи.
И девушка не сопротивляется, когда он сминает ее рот, заполняет его собой. Теряется с прикосновениях и втягивает ее аромат. Такой неуловимый и обыденный. Такой нормальный. Гермиона чувствует кровь под пальцами и на губах, она укачивает его, успокаивая, прижимая к себе, стараясь дать то, что ему так необходимо сейчас. Человеческое тепло. Сочувствие. Но помимо ее воли прорывается намного больше. Страх, нежность, тоска все скручивается в такой тугой узел, что может быть выражено только рваными отчаянными поцелуями, которыми они покрывают друг друга, словно веря что смогут укрыться за ними от ужасов мира. Мира за который они боролись. Мира, который продолжал бороться с ними.
====== 39. ======
Гермионе казалось, что она снова на пятом курсе.
И Драко снова под тяжестью невыносимой ноши спасения матери.
Новость, что Люциус Малфой исчез в неизвестном направлении привела девушку в замешательство. Она искренне не понимала, как он мог бросить жену и сына, прекрасно зная о последствиях.
Думать о том, что Драко могли упечь в Азкабан не хотелось. Да и сам слизеринец беспокоился только за мать. Но насколько Гермиона знала, леди Малфой все еще находилась в Мэноре и ей ничего не угрожало. Драко лишь кусал губы, ходя из угла в угол гостиной. В чистой, свежей одежде он снова был собой, а не раненым диким зверем, что припал к ее ногам вчера и кого она еще долго удерживала в объятиях, успокаивая.
Глаза, которые с такой мягкостью еще недавно следили за ней, теперь превратились в две сверкающие металлом щелки. Насколько девушка знала его, слизеринец просчитывал варианты. Письма от матери немного успокоили, но он прекрасно понимал, сколь уязвимо ее положение.
Всегда было и всегда будет с таким человеком как его отец.
Драко вскинул глаза на застывшую в кожаном кресле хрупкую фигурку Гермионы. Возможно, именно это останавливает ее. Но будь он проклят, если бы он оставил ее ради своих амбиций. Только если она захочет.
Хотя нет.
Даже тогда он был бы рядом. Незримо. Защищая.
Мысли снова переметнулись к отцу. Как он осмелился оставить мать в опасности? Отец ведь прекрасно осведомлен о внутренней кухне министерства и знает, что ей грозит. Драко сжал кулаки.
Его бесконечное перемещение из одного угла в другой, от которого Гермиону начинало мутить, прервал стук в окно. Филин семьи Малфоев яростно бился в стекло. Сбросив письмо в руки открывшего ставень хозяина, птица щелкнув клювом с недовольным уханьем исчезла.
” Драко, твой отец дома. Состояние тяжелое, но колдомедики сказали, что волноваться не о чем. Он быстро пойдет на поправку. Министр, посетивший нас сегодня утром, принес свои извинения. Произошла утечка информации из министерства. На Люциуса напали Пожиратели, обвинив его в том,что он с потрохами продался новому хозяину и слил важную информацию. Они продержали его несколько дней в подвале замка Ноттов. Чтобы нанести как можно вреда не только ему, но и его семье. Отца пытали круциатусом и бросили в лесу умирать. После таких пыток не выживают...
Драко оторвался от письма. Он послал ему на рождество тот же зачарованный камень, что и Грейнджер. Только оправил его в обычный кожаный шнурок. Только случай спас отца от смерти.
Драко снова вернулся к нервным строчкам выведенным в спешке матерью.
“...Люциуса нашла Тинки. Она же вернула его домой. Поиск по заклинанию крови не сработал. И оставалось только надеяться на древнюю магию домовых эльфов. Но теперь он дома. Министр был крайне обеспокоен его состоянием, провел у отца с полчаса наедине. И ушел крайне раздосадованным. Будь осторожен, Драко, кто бы не замешан в этом деле, он крайне опасен и играет грязно.”
Драко бросил пергамент в огонь и обессиленно опустился на ковер, покрывавший каменные плиты
-Что случилось?-Гермиона наконец осмелилась прервать тишину
-Отец дома. Его пытали Пожиратели. Обвинив в предательстве. Это моя вина.
-Драко...
-Нет, Грейнджер. Все так. И это моя ответственность. Но он жив, слава Мерлину. Как бы я не был зол на него. Смерти я ему никогда не желал.
В голове крутилось тысяча кусочков головоломки. Пазл складывался в более выигрышную комбинацию.
Пожиратели сами вырыли себе яму. Министр наверняка выудил все что мог из восстановленной памяти отца. Без сомнения все участники вечеринки уже в Азкабане. Интересно, отец Нотта участвовал в этой операции. Или лишь предоставил убежище?
Их родители всегда были лишь слугами Лорда, но никак не друзьями. А подрывная деятельность Драко и вовсе превратила их во врагов. Видимо, в министерстве есть шпион, не потрудившийся выяснить с каким из Малфоев проходят личные встречи министра. Его как обычно не воспринимали всерьез. Какую серьезную угрозу мог представлять девятнадцатилетний мальчишка? Другое дело старый прожженный в дипломатии Люциус. Видимо, когда авроры стали брать одного Пожирателя за другим -вывод напросился сам собой. И ответный удар не заставил себя ждать. Что ж. Отец теперь наверняка добьется его возвращения домой, хотя бы кратковременного. Чтобы выяснить роль Драко во всем этом.
Слизеринец чертыхнулся. Ему совсем не улыбалось раскрывать карты перед отцом. Ни к чему ему знать, куда исчезла та секретная папка с документами. Но вернуться в Мэнор было бы полезно. Надо было забрать кое-что из тайника в полу в гостиной. Им давно никто не пользовался. После того, как Министерство столько раз обыскивало их дом в поисках контрафакта, отец перепрятал все важное в другие места.
Но Драко лишь навел чары, которым его научила Тинки-его личный домовой эльф. Магия эльфов была древней и живучей и рабское положение до которого низвели потомков некогда великой волшебной рассы не повлияло на силу их магии. Пусть и использовалась она теперь в основном для бытовых и хозяйственных нужд.
Но что сказать отцу? Сочинить приемлемую сказочку? Нет, тот не поверит. Выдать часть правды? Люциус захочет вмешаться-а значит подставит весь план под угрозу.
Драко любил отца по своему. Но пришло время выйти из под контроля. Юноша снова посмотрел на Гермиону. Она задумчиво смотрела на пляшущий яркими всполохами огонь в камине. Танцующие тени придавали ее облику мягкость и глубину.
А ведь можно отвлечь старого лиса. Подкинуть новую головную боль. По сравнению с которой его пленение покажется ему детским лепетом.
Драко мрачно ухмыльнулся. Не стоило терять время. Лучшая защита- это нападение. Драко уселся за стол и окунув перо в густые чернила вывел каллиграфическим почерком
“Уважаемый министр магии...”
====== 40. ======
Минерва МакГонагалл нервно меряла кабинет шагами, ожидая когда Северус просмотрит воспоминания в омуте памяти. Воспоминания, которые она привезла из Австралии. Воспоминания, поставившие ее в тупик. Директор ни за что бы не поделилась подобной информацией с кем-либо. Но то, что она увидела не оставляло ей выбора. Ответить на ее сомнения мог только профессор по защите от темной магии. А Северус, что греха таить, был лучшим по этой части.
Профессор Снейп медленно поднял голову от омута, неторопливо выуживая серебряную нить и заполняя ею флакон. Директор нетерпеливо передернула плечами: