Под утро он не выдержал и пошел сдаваться своему крестному, которому мисси Малфой запрещала проникать в сознание сына, мотивируя это слабостью его душевного и физического здоровья. Хотя и того и другого у Драко в избытке, уж поверьте! Мне кажется, она тогда моему родителю зачем‑то насолить хотела. К тому времени отец с дядей Люциусом рыскали уже по округе, пугая добропорядочных магглов своим зверским видом и баламутя местное отделение полиции звонками обеспокоенных граждан. Когда меня, наконец, извлекли на свет, от детоубийства отца спас лишь мой вид загнанного животного. Я чуть не кидался на нарушивших моё уединение, хотя почти ничего не понимал и не видел от долгого пребывания в шкафу. Напившись, Северус Снейп вольно или невольно, кто же разберет, выдал девятилетнему мне многие свои мысли, и в придачу, чтоб мало не показалось, подробную историю моего появления на свет, объяснившую все те причины, по которым меня почти изолировали от магического мира. Признаюсь, было больно, даже очень. С тех пор я не понимаю, люблю ли рыжеволосую девочку на колдографии или ненавижу. Я‑то думал, что они развелись! Да и тетка правдоподобно рассказывала трагическую историю о разбившемся автобусе, не менее красочно описывая процедуру опознания тела своей непутевой сестры. Еще и глаза платком промокала, лгунья!
Отец назвал мать неверной, но хорошей, любящей, самоотверженной и подарившей мне жизнь дважды. Но я, любитель порядка и ясности, никак не мог соединить эти понятия в единое целое. Не позови она папу тогда за собой, может быть, я родился бы у неё позже и все были живы! Не знаю ответа, не знаю ничего, но с тех пор фото выпускницы Хогвартса пылится в книжном шкафу между «Искусством Фламеля», подаренным отцу им самим, и старой подшивкой газет.
— Ты её любил? — спросил я на следующий день после своего неудавшегося побега.
Отец заерзал в кресле как мальчишка, отвел взгляд и поморщил свой длинный нос. Он всегда так делал, когда что‑то забывал или не мог отыскать.
— Нет! — плохой ответ, но честный.
Рассердиться тогда я не посмел: послушные дети не сердятся на своих родителей, они их слушаются, и я слушался и слушаюсь. Неподчинение грозит отправкой к Дурслям, а моё присутствие в их доме радости не приносит никому. Им — лишние хлопоты, мне — желание повеситься от постоянной кормежки, приторно–сладкого «Гарричка» тети Петунии и сотни её просьб сделать «Даддличку» немного стройнее! Физическое превосходство над противником, пусть и исчисляемое в фунтах, дело не последней важности, и задиру Дадли устраивает его вес, но тетку не переубедить! И я обещал ей, что как только научусь столь сложному заклинанию, сразу же сделаю из её сыночка настоящую балерину! Хотя я прекрасно знаю эти чары — я вообще, благодаря отцу и его книгам, знаю многое — но кузена жаль. Он не блещет умом, скорее наоборот: он туп, как пробка. Однако мне он нравится. Как‑то раз Даддли даже пытался меня защитить от хулиганов соседней с Тисовой улицы, и, пусть нам совсем не героически пришлось спасаться бегством, совсем уж позорно сверкая пятками, глупую, но все же храбрость, я оценил. Их было пятеро на двоих!
Не желая продолжать трудный разговор, отец прервал свой завтрак и отправился в Хогвартс, приказав Хельге глаз с меня не спускать. На том разбор полетов, то есть чувств, закончился. Ведь они, в нашей семье не приветствуются. У меня в спальне на полках самые лучшие игрушки, в шкафу новомодные вещи и редчайшие книги, три золотых котла в подвале ждут реализации моих идей, а Комета лежит в пустующем гараже и не ждет ничего: я ненавижу летать. На моё содержание папа средств никогда не жалеет, но всё это я бы с радостью отдал за возможность поменяться с Драко местами хотя бы на одну неделю! Родители любят его больше жизни и говорят об этом вслух сто раз на дню, пылинки сдувая с избалованного и непослушного сына. Не то, чтобы меня что‑то не устраивало, Гарольд Снейп не сопливая девчонка и в жизни никому не жаловался! Я даже не сказал, что сломал руку прошлым летом, а пробрался в отцовскую лабораторию и сам сварил Костерост. Кость срослась немного криво, и тетя Нарцисса в первый раз в жизни отвесила мне хороший шлепок, но ведь срослась же! Нет, я не жалуюсь. Я завидую. Малфои воспитывают отпрыска, ругают и хвалят, гордятся и стыдятся, последнее в исключительных случаях, и благодаря этому в Малфой–мэноре жизнь кипит!