-Бокал вина для девушки и двойной эспрессо,- отрезает Керефов, даже голосом давая понять, что стюардесса зря так щедро улыбается. Она заметно никнет и прожигает меня таким взглядом, будто я ей всю жизнь испортила.
-Я не хочу пить,- отворачиваюсь от поверженной соперницы и обращаюсь к Керефову.
Он на секунду морщится, словно над ухом прожужжала надоедливая муха.
-И наушники принесите,- продолжает мужчина, игнорируя мои слова,- Девушка хочет смотреть фильм...
-Да с чего вы взяли вообще? - фыркаю возмущенно, не выдерживая.
Керефов наконец переводит на меня тяжелый взгляд и вопросительно вскидывает одну бровь. Но я не сдаюсь.
- Тигран Рустамович, спасибо за заботу конечно,- я стараюсь говорить вежливо, но не опускать взгляд, хоть это и даётся мне с большим трудом. Очень уж пронзительно он на меня смотрит,- Но я в состоянии сама решить, что буду пить и чем заниматься.
Его левая бровь взмывает ещё выше, а губы кривятся в ироничной усмешке.
-И чем же вы собрались заниматься семь часов, Анна, пока я просматриваю строительные сметы, не поделитесь?
Я хмурюсь и всё-таки отвожу глаза. И, правда, чем? Я как-то об этом не думала. Но фильмы я уже точно смотреть не буду. Лучше с тоски повешусь...
-Наушники не надо,- распоряжается в это время Керефов, не дожидаясь моего ответа.
Стюардесса с готовностью кивает и удаляется за напитками, тоже мало интересуясь моим мнением. Я растерянно смотрю ей вслед. Вроде бы ничего такого не произошло, а у меня ощущение, что я проиграла целое сражение.
-Тигран Рустамович...- снова поворачиваюсь к сидящему рядом мужчине и замолкаю на секунду, пытаясь четче сформулировать свою мысль. Может он и не хотел меня обидеть, просто не понимает. Значит, я обязана объяснить. Только это чертовски трудно.
-Пожалуйста... Не решайте за меня.
Керефов смотрит в ответ странным взглядом, под которым я невольно ёжусь. Неожиданно вновь остро ощущаю, насколько разная на нас одежда. Сижу в простом свитшоте и джинсах рядом с мужчиной в безукоризненном костюме. Мы словно из разных миров. И его мир для меня недосягаем. Тигран Рустамович немного подаётся ко мне, так что его парфюм забивает лёгкие, щекоча нервы, и тихо произносит:
-Анна, вам придётся безоговорочно соглашаться и с более спорными моими решениями и желаниями. Вы это понимаете?
От его вкрадчивого тона меня бросает в жар. Время словно замедляется, краски становятся болезненно яркими. Я перевожу рассеянный взгляд на его губы, которые сейчас так близко от моего лица.
-Да,- произношу хрипло, облизав пересохшие свои.
-Хорошо,- я вижу, как открывается и закрывается его рот, когда он говорит. Вижу, как мелькает при разговоре белоснежная кромка ровных зубов. Почему-то это зрелище завораживает.
- Значит привыкайте не перечить мне. Никогда. Я говорю - вы выполняете.
Он вдруг перехватывает пальцами мой подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза.
-Ясно?
Я с трудом сглатываю и пытаюсь кивнуть, несмотря на то, что держит он крепко.
Удовлетворенный, Керефов резко отпускает, а перед самым носом появляется наполненный бокал. Я хватаю его с подноса и выпиваю почти залпом. Вкуса не чувствую. Меня мелко трясёт. Загорается табло "пристегнуть ремни". Чёрт, мы ещё даже не взлетели, а я уже мечтаю о том, чтобы эти две недели поскорей закончились.
7.
- Проходи,- Керефов мягко давит мне на поясницу, заставляя переступить порог нашего номера.
Мягко...Но я не могу избавиться от ощущения, будто к спине приложили раскалённую сковородку. Его постоянные случайные и нет касания извели меня за время перелёта и трансфера до состояния безмолвной истерики. Нет, в них не было пошлости или грубости. Зато было что-то собственническое, безусловное, словно каждый раз тавро выжигал "моё". Так касаются друг друга в паре: подавая руку, сжимают твою кисть; забирая стакан, дотрагиваются до пальцев; поправляют лямку сумки на плече, не спросив. И кладут ладонь на поясницу, направляя в общий номер... Тело непроизвольно напрягалось каждый раз, посылая в мозг панические сигналы, и приходилось заставлять себя не вздрагивать, не отстраняться, делать вид, что это естественно. Это очень выматывало. Нервы звенели, мечтая о передышке. Сейчас бы закрыться в спальне, задернуть шторы и просто полежать в тишине. Просто побыть одной. Хоть чуть-чуть.