— Хорошо, Мила. Но ты должна довериться мне. Я ведь уже говорил, что не буду брать тебя силой. Помнишь?
Я быстро киваю, хоть ни секунды не верю ему. И если он опять перейдёт черту — остановлю не задумываясь.
— Тогда продолжим.
Генри шагает к покрывалу, и я покорно иду следом, сажусь, когда он тянет меня вниз, устраивая вновь рядом с собой.
— Кажется, мы закончили на массаже, — говорит, придвигаясь ближе, откидывает мои волосы и опять кладёт руки на плечи.
И я нервно сглатываю, невольно напрягаюсь. Вдыхаю глубже, пытаясь успокоиться. Так нужно, напоминаю себе.
Но в этот раз расслабиться не получается, хоть массажирует Генри весьма умело. И вскоре он, кажется, и сам это понимает. Вздыхает, убирая руки, и легонько толкает меня, вынуждая облокотиться на него спиной. Всё ещё прямой и напряжённой.
— Почему ты выбрала теормагию? — выдыхает в макушку.
И я хмурюсь. Сказать правду, значит приоткрыть частичку души. Но это последнее, чем бы я хотела с ним делиться, а врать всегда получалось плохо.
— Не помню, — говорю тихо, не отрывая взгляда от его пальцев, умело чистящих мандарин.
Или, если быть точнее, не хочу говорить.
И мне почему-то кажется, что он собирается проделать то же самое со мной: снять слой за слоем защиту и добраться до самой сути. Иначе к чему всё это?
— И всё же, — настаивает он. — С твоим даром и в теорию. Это как-то странно.
Я вздыхаю, подыскивая ответ, который хоть немного был бы похож на правду.
— Просто вытянула этот вариант, — признаюсь неохотно.
— Вытянула? — переспрашивает он с интересом.
— Ну да. Написала на бумажках, смешала и вытянула.
Потому что, кажется, с пелёнок готовилась стать боевым магом, а когда это оказалось невозможно, поняла, что всё равно. Хоть с таким же успехом могла стать обычным юристом. Впрочем, это дорога для тех, у кого слабо выражен дар.
— Хм, интересный подход. Теперь твой черёд.
— Черёд для чего?
— Задавать вопросы. Как полагается, я что-то спрашиваю о тебе, ты — обо мне. Чтобы постепенно узнать друг друга.
Нервно усмехаюсь. Я итак с трудом сдерживаюсь, чтобы не рвануть прочь от него. А он, словно издеваясь, собрался устроить мне настоящий допрос.
— Не вижу смысла. — Пожимаю плечами. — Ты мне не особо интересен. А про меня ты наверняка уже всё итак знаешь.
— Мила. — шипит он предупреждающе, сжимает мандарин так, что в стороны брызгают оранжевые капли. — Мне казалось или ты просила попробовать ещё раз?
Я тихо вздыхаю. Ну да, просила. Но это просто сильнее меня. Я привыкла быть такой и не могу просто так измениться. Невозможно заставить человека интересоваться собой просто потому, что тебе этого хочется.
Но раз он настаивает…
— Какой у тебя любимый цвет? — спрашиваю, хоть и не уверена, что запомню ответ.
— Красный, — говорит Генри быстро и, кажется, немного раздражённо.
И я вдруг понимаю, что угодила ему с цветом свадебного наряда. Хоть и не собиралась этого делать.
Он откидывает мандарин и вытирает руки о покрывало, вздыхает. И я испуганно замираю, не желая услышать, что всё, попытка провалилась, поэтому спешу начать первой:
— Я могу многое тебе сказать, если хочешь. Что люблю осень и шум дождя за окном. Всегда мечтала завести большую собаку. И не выношу ремейки, потому что в песнях ценю в первую очередь музыку. Но не уверена, что это что-то изменит после всего, что ты сделал. Боюсь, что мне было бы сложно это забыть, даже если бы я хотела.
А я не хочу. И не буду.
Глупая, ненужная откровенность. И я почти уверена, что этим поставила крест на нашем первом как бы свидании.
— Ну что ж, откровенность это тоже неплохо, — говорит он с усмешкой, а я чувствую себя студенткой, стрепетом ожидающей вердикт преподавателя. — Впрочем, я и не ожидал, что всё будет хорошо с первого раза.
Его ладонь ложится между моих ключиц и кожа в том месте вспыхивает, словно от ожога. А я замираю, даже дышать, кажется, перестаю, не смея поверить в то, что сейчас будет. Неужели он снимет метку?
— Я надеюсь, что не пожалею об этом. Ты ведь не разочаруешь меня, Мила?
— Нет, — выдыхаю я.
Ну же. Скорее.
Кожа вспыхивает сильнее, а боль становится почти невыносимой. Я закусываю губу, удерживая рвущийся наружу крик. Ещё чуть-чуть и точно не выдержу. Но, к счастью, вскоре жечь перестаёт. Я сосредотачиваюсь, призывая огонь для проверки, и пальцы привычно колет иголочками магия. Тянусь, пытаясь встать, но его ладонь всё ещё лежит у меня на груди.
— И на будущее, — говорит он тихо. — Каждое испорченное свидание придётся повторить.
Эта новость меня ни капли не радует. Потому что такими темпами семь свиданий могут перерасти в семьдесят.
Он убирает руку, и я тут же тянусь вперёд, отползаю, разворачиваясь. Как раз вовремя, чтобы заметить какое кислое у него сейчас выражение лица. Впрочем, уже через секунду он становится таким же спокойно-невозмутимым, как и прежде.
— Не вижу смысла больше мучить тебя, — говорит Генри поднимаясь. — Наслаждайся.
Не уточняя, чем именно, а затем встаёт и уходит.
я точно знаю, что не хочу смотреть ему вслед. Но почему-то поворачиваю голову. Вздыхаю, глядя на закрывающийся портал. Ушёл. И мне, кажется, нужно радоваться. А на душе почему-то так паршиво.
Но разве не этого я хотела? Магия при мне, а Генри нет. Всё просто идеально. Или нет?
Поворачиваю голову, глядя на продукты и понимаю, что есть не хочу. Значит, нужно всё убрать обратно и вернуться в дом.
Глава 15
На обратной дороге меня то и дело привлекает озеро, так что я постепенно приближаюсь к нему и вскоре уже иду вдоль берега. Изумрудная гладь манит подойти ближе, проверить тёплая ли вода. И я почти решаюсь, но взгляд невольно цепляется за второй дом, а на душе становится так нехорошо, когда я вспоминаю, как закрыла дверь перед носом Терезы. В конце концов, во всём происходящем она виновато меньше всего.
Ладно. От дома до озера не так уж далеко, так что можно отложить проверку ненадолго.
Я оставляю корзинку на пороге своего временного жилища и иду просить прощения. На миг замираю у двери, собирая в кулак всю решимость, что у меня есть. Ссориться всегда легче, чем мириться.
Но на мой стук никто не отзывается. И я невольно хмурюсь. Неужели она лишила отплатить мне той же монетой? Нет. Не может быть.
Стучу ещё и ещё раз, но ответ тот же — тишина. Сердце колет нехорошее предчувствие. Мало ли что могло случиться.
Кладу ладонь на дверную ручку и нажимаю, толкая, и дверь легко поддаётся.
— Тереза? — зову робко, заходя внутрь.
В доме так тихо, что на короткий миг мне становится жутко.
Неужели сюда кто-то проник пока я и Генри были на пикнике? От этой мысли по спине скользит холодок страха, а сердце пропускает удар.
А если этот кто-то всё ещё здесь?
Эта страшная догадка до жути пугает меня. Так сильно, что я невольно замираю, прислоняясь спиной к стене. Вслушиваюсь, но ничего не слышу. Впрочем, я ведь стучала. Так что…
Оглядываюсь, в поисках чего-нибудь подходящего и разочарованно вздыхаю. Ладно, Генри ведь вернул мне магию, значит, не пропаду.
Осторожно крадусь вдоль стенки. Комнаты расположены здесь точно так же, как в нашем с Генри доме, и это не очень удобно. Потому что кухня и гостиная находятся друг напротив друга, и если я ошибусь с комнатой… Но думать об этом совершенно не хочется.
К счастью, в кухне никого нет. Она такая же маленькая, так что шансов спрятаться нет.
Гостиная тоже оказывается пуста, как и первая открытая мною спальня. Так что дальше я иду уже спокойнее. Да и не похоже, чтобы кого-то отсюда увели силой. Ни тебе разбросанных вещей, ни забытых чашек с чаем или книг.