Мужчина подходит к столу и садится в кресло.
— Прошу.
Он указывает на кресло напротив. Так просто, словно я его гостья, а не заложница. А мне кажется, что это просто дурной сон. Вот сейчас я проснусь, и всё будет хорошо. Но время идёт, а сон не спешит заканчиваться.
— Не вынуждайте меня применять силу.
В голосе незнакомца прорезаются стальные нотки, от которых у меня по спине скользит холодок. Я тут же встаю и подхожу под его пристальным взглядом. Медленно опускаюсь в кресло.
— Где Сьюзи?
В горле пересохло, и голос звучит непривычно хрипло.
Незнакомец молча тянется к краю стола, наливает из кувшина воду в стакан и протягивает мне.
— С ней всё хорошо.
Я с сомнение кошусь на воду. Вдруг отравлена? Впрочем, для этого у него уже было достаточно возможностей. Беру стакан, стараясь не касаться его пальцев, и с жадностью делаю глоток.
— И с вами тоже будет хорошо, если мы сможем договориться.
От этих слов вода встаёт комом в горле, и я с трудом проталкиваю её дальше. Отставляю стакан, и откидываюсь на спинку кресла, сцепляя руки на животе, чтобы не дрожали.
— И что вам нужно?
— Сущий пустяк, — вновь улыбается он. — Для начала подпишите вот это.
Он толкает ко мне стопку документов. И у меня на миг возникает чувство дежавю. Странно, но это уже второй мужчина, которому не терпится получить мою подпись.
— Что это?
Я настороженно кошусь на бумаги, не спеша брать.
— Дарственная, по которой вы передаёте мне семьдесят процентов акций заводов вашего покойного мужа.
Покойного?
Сердце проваливается куда-то в области пяток.
— Но Генри жив, — возражаю тихо.
— Пока жив, — улыбается он. — Но когда он придёт за вами, я исправлю это досадное недоразумение.
Он выдвигает один из ящиков и кладёт на стол пистолет. И я тут же прикипаю к нему взглядом.
— Если хотите, можете сделать это сами. В отместку за всё, что вам пришлось пережить.
В отместку?
Теперь хотя бы понятно, почему я не сижу связанная в подвале. Зачем ему скрываться от того, кто, по его мнению, будет только рад помочь? Но я никогда не думала, что произвожу впечатление девушки, способной кого-то легко убить.
Я не хочу никого убивать. Не хочу, и не буду. И подписывать договор тоже.
Перевожу взгляд на него, готовая отказаться, и замираю с открытым ртом. И понимаю, что переубеждать его в обратном будет большой глупостью. Потому что в этом случае я лишусь единственного преимущества.
Быстро облизываю пересохшие от волнения губы и выдыхаю тихо:
— Хочу.
Тянусь за пистолетом, стараясь, чтобы рука не дрожала. Но он тут же забирает его.
— Сначала подпишите дарственную.
И кладёт рядом ручку.
В это раз я не сомневаюсь. Смысл? Если всё пройдёт хорошо, и Генри останется жив, то эта бумага не будет иметь силы. А если нет…
Я сглатываю, холодея от одной мысли, что это может произойти. Тогда мне тем более будет не важно.
Быстро ставлю подпись и перевожу взгляд на незнакомца.
— Но с чего вы взяли, что он придёт?
Я стараюсь сказать это как можно спокойнее, но голос всё равно слегка дрожит.
— А вы сомневаетесь?
Он удивлённо смотрит на меня.
Странно, но, кажется, этот человек уверен в моём муже больше, чем я сама. Потому что, несмотря на всё, что Генри говорил и делал, я всё ещё считаю, что за его «люблю» скрывается простое «хочу». И пусть он явно потратил много денег, времени и усилий на то, чтобы добиться взаимности, спасать меня он не бросится. Не такой уж он дурак.
— Что ж, в таком случае сейчас мы это проверим, — усмехается мужчина и тянется к телефону, включает громкую связь и быстро набирает цифры.
А когда раздаются гудки, прикладывают палец к губам, призывая к тишине. Но я итак не собиралась кричать и терять странное положение гостьи и те сомнительные преимущества, которыми сейчас обладаю.
— Да.
Голос Генри звучит глухо и безжизненно.
Я невольно вздрагиваю, чувствуя, как сжимается от боли сердце, и впиваюсь пальцами в подлокотники кресла.
— Здравствуй, Генри.
Незнакомец довольно усмехается.
— Чарли… — шипит Генри зло. — Что ты сделал с Милой?
— Ничего. Пока.
Всё это Чарли говорит, не отрывая от меня взгляда, от которого у меня дыбом встают волоски. И я как-то сразу понимаю, что он не шутит. А ещё что они с Генри знакомы. Хоть про это он мне ничего не говорил. Впрочем, про угрозы Генри практически ничего не говорил, кроме того, что они есть. Правда, даже если бы и сказал, это мало что изменило.
— Если с её головы упадёт хотя бы один волос, то ты об этом пожале…
— Не нужно обещать того, что не можешь выполнить, — перебивает его Чарли с усмешкой. — Ты ведь даже не знаешь, где она. Верно?
— Не знаю, — сипло признаётся Генри.
И я как-то на удивление отчётливо представляю его сидящим в кабинете. Сгорбленного и уставшего, с тёмными кругами под глазами. И в груди вспыхивает злость. На себя и на этого урода Чарли. И мне тут же хочется дать себе подзатыльник.
Дура, дура, дура!
Ну, зачем я решила сбежать? Как эта дурная мысль вообще пришла мне в голову? Что стоило подождать хотя бы немного?
— Что ты хочешь?
— Для начала десять миллионов, которые ты принесёшь лично в…
Я удивлённо смотрю на Чарли, нервно сглатываю.
Сколько-сколько миллионов? Это же не реальная сумма! Да он просто издевается! Но Генри почему-то не возражает, молча слушая указания.
— …там будет артефакт-переносчик. Активируешь его. И помни — никакой полиции, если хочешь видеть свою любимую жёнушку живой.
Чарли произносит это спокойным, почти безразличным голосом, словно говорит о погоде, а не о человеческой жизни. Моей жизни. И от этого мне становится ещё страшнее.
— Когда?
— Через три часа.
— Я хочу поговорить с ней.
От этих слов и взгляда, которым меня награждает Чарли, сердце пропускает удар. И я вдруг понимаю, что действительно важна для Генри.
— Хорошо. Развяжи её.
Я даже оборачиваюсь, так уверенно это произносит Чарли, и только потом понимаю, что это было сказано для Генри. Перевожу взгляд на Чарли, и он с усмешкой кивает на телефон. Мол, говори. Я сглатываю, сдерживая рвущееся с языка предупреждение: «Не приезжай! Это ловушка!»
Нет. Так нельзя. Здесь же ещё и Сьюзи.
— Со мной всё хорошо.
Голос звучит хрипло и кажется чужим.
В ответ слышу облегчённый вздох.
— Всё будет хорошо, Мила. Не бойся, я приду за тобой.
А у меня ком в горле встаёт и в глазах щиплет от понимания, что он правда собирается меня спасти. Но какой ценой.
— Достаточно. Жду тебя через три часа.
Чарли нажимает на кнопку, прерывая разговор.
— У вас есть три часа, чтобы отдохнуть. Дэн, проводи.
Вздрагиваю, когда на моё плечо ложится тяжёлая мужская рука, и лишь потом встаю. Мужчина отходит в сторону, позволяя мне пройти. Но у двери меня опять настигает голос Чарли:
— Только без глупостей, Камилла.
Я горько усмехаюсь, вспоминая, что Генри говорил мне то же самое. Только тогда я его не послушалась.
Как только мы выходим в коридор, я тут же верчу головой, пытаясь запомнить обстановку, но меня грубо толкают в спину, вынуждая идти вперёд. Коридор узкий и глухой, без единого окна, так что я не знаю, где находится этот дом. Мы так и идём гуськом до узкой лестницы, поднимаемся на следующий этаж в точно такой же коридор. И у одной из одинаковых безликих дверей охранник останавливает меня, опуская руку на плечо. Тихий скрип, меня разворачивают и толкают внутрь.