— Вы хотите открыть здесь спа-салон? — переспрашиваю недоверчиво.
Но ведь это просто не может быть правдой.
— Да, но не простой, а настоящий комплекс, — поправляет он с улыбкой. — С гостиницей и рестораном. И загон с грифонами для любителей экзотики.
А я просто стою и не знаю что сказать, задыхаясь от злости и несправедливости.
Он — нувориш, южанин, не понимающий, что такое настоящая семья и преемственность поколений. По коридорам этого дома бегали маленькими мой прадед, дед, отец и я с братом. И должны были бегать наши дети. А он хочет сделать из него проходной двор. Чтобы сотни, тысячи чужих ног топтали дорожки, а жадные руки срывали цветы с редких растений. Чтобы они прожигали дыры в коврах и диванах, нечаянно били «милые безделушки», которыми наверняка станет мамина коллекция фарфоровых статуэток. Им ведь будет всё равно. Для них это всё ничего не будет значить. Просто вещи.
Ещё совсем недавно я не могла смириться с тем, что здесь будут жить чужие люди. Но представить, что это будет не просто какая-то семья, а сотни, может быть, даже тысячи людей было ещё больнее.
— Впрочем, я мог бы открыть его в другом месте.
Его голос обманчиво мягок, и я уже знаю, что это — ловушка, но все равно переспрашиваю тихо:
— В другом месте?
— Да. У меня есть ещё парочка вариантов. — Он шагает ещё ближе, становясь на одну ступеньку со мной, и я с трудом сдерживают порыв отступить. — А это поместье я мог бы отдать своей невесте. В качестве свадебного подарка.
Он стоит так близко, что я чувствую горький аромат его духов смешанный с сигаретным дымом и жар, исходящий от его тела.
— Как вы думаете, моей невесте понравился бы такой подарок?
Его большая горячая ладонь ложится поверх моей, и я невольно вздрагиваю. Медленно облизываю пересохшие от волнения губы, глядя как в глубине его чёрных глаз вспыхивает огонь. Никогда не думала, что он бывает чёрным.
— Почему бы вам не спросить об этом у неё?
— А что я, по-вашему, сейчас делаю? — улыбается он.
— Я не ваша невеста
Я всё-таки отступают на шаг, поднимаясь вверх, и с трудом, но высвобождая руку.
— Пока не моя невеста, Камилла. Мы ведь оба знаем, что это неизбежно.
Качаю головой, не желая сдаваться. Так, наверное, бьётся пойманная в силки птица. Рвётся в небо, не желая верить, что всё, конец её свободе. Очень уж соблазнительную приманку положил хитрый охотник.
— А пока, если хотите, я покажу вам дом изнутри. Или можем ещё пройтись по парку.
Он настолько уверен в том, что всё будет именно так, как нужно ему. Что мне хочет сказать «нет» назло, чисто из упрямства. Чтобы он, наконец, понял, что может получить не всё, что пожелает.
Возможно, если бы он предлагал мне стать его любовницей, я бы согласиться куда легче. Хоть это и стало бы большим позором. Только вот у любовницы свободы больше, чем у жены. И брачный договор, копии которого он всё шлёт мне, явное тому подтверждение.
Впрочем, я могу догадаться, почему он хочет именно жениться. Причина в моём редком, для нынешнего времени, даре. Знаю, что многие предлагали отцу подписать брачный договор вскоре после моего рождения. И всё ради будущих детей с таким же даром. Правда, я не уверена, что ему нужны дети. Скорее он относится ко мне, как к редкой зверушке, что будет только у него.
Я так и видела, как он говорит гостям:
— Этой сабле более пяти веков, а это вазе всего четыре. А это моя жена — последняя из рода Огненных. Продемонстрируй, пожалуйста, дорогая.
И я послушно взвываю к огню, словно выдрессированная собачонка.
Нет. Нет. Нет!
Не могу, не хочу так жить. Но если не соглашусь, он наверняка осуществит задуманное. И всё же сначала нужно кое-что уточнить.
— А на каких условиях ваша жена сможет получить этот дом после развода?
В том, что брак продлится недолго, я уверена на все двести процентов.
Спрашиваю и тут же жалею об этом: такая злость вспыхивает в глубине его глаз. Ну, конечно, кому понравится, когда будущая потенциальная невеста уточняет детали развода? Впрочем, его, как делового человека, это не должно так сильно задевать.
Я почти уверена, что сейчас он скажет что-нибудь грубое, но вместо этого слышу:
— Вы не читали договор. Я пришлю вам сегодня новый экземпляр.
А затем шагает следом, становясь на одну ступеньку со мной, но я упорно гляжу вперёд.
— И на будущее я бы советовал вам меньше пререкаться со мной. В конце концов, этот дом не так уж хорош, в отличие от участка. Кто знает, может быть, лучше снести его и построить что-нибудь более современное?
На слове «снести» невольно вздрагиваю и всё-таки поворачиваю голову, а в груди всё сильнее разгорается злость. Жжёт изнутри, требуя выхода.
Чего он добивается этим? Думает, сможет запугать меня? Заставить послушно выполнять всё, что он пожелает? Что ж, если это, правда, так, то его ждёт большое разочарование. Потому что у всего есть пределы. И у моего терпения тоже.
Но вместо того, чтобы сказать ему это, я просто выдыхаю:
— Как же я вас ненавижу.
На миг в его глазах вновь вспыхивает пламя, но тут же гаснет.
— Продолжим? — предлагает он будничным тоном, кивая в сторону дома. — Или отвезти вас обратно?
А мне кажется, что я сейчас задохнусь от обиды, стальным обручем сдавившей горло. В глазах щиплет, но плакать при нём я точно не буду.
— Если вас не затруднит, — отвечаю тихо.
И даже нахожу в себе силы улыбнуться в ответ. Но когда он подаёт руку, отворачиваюсь и быстро сбегаю вниз. А следом несётся грозное:
— Камилла!
Но я не хочу больше слышать его голос. На сегодня с меня хватит Генри О'Лэса. Я хочу домой.
Невольно вздрагиваю, когда сзади раздаётся звук удара и приглушённое ругательство. Губы тут же растягиваются в победной улыбке. Что ж, наш брак он запомнит надолго. Это я ему гарантирую.
Правда, убежать всё равно не удаётся. Вскоре он нагоняет меня, но больше руки не подаёт и просто идёт рядом. Словно желая этим напомнить, что избавиться от его общества будет не так-то просто. И это сейчас, когда я ещё свободна. А что будет потом? Но думать об этом уже нет никакого смысла. Решение принято, и сейчас главное узнать на каких условиях я смогу получить поместье.
В молчании мы доходим до машины. Он услужливо открывает дверцу, а я быстро проскальзываю внутрь и тут же отворачиваюсь к окну. Нужно будет внимательнее читать договор и постараться выторговать себе как можно больше свободы. Непременно отдельную спальню и возможность хоть иногда не видеть его вообще.
Я так сильно поглощена своими мыслями, что совсем не слежу за дорогой и слишком поздно понимаю, что мы едим куда угодно, но только не в сторону моей квартиры.
— Куда вы меня везёте?
Но вместо него внезапно отвечает водитель:
— К дому мистер Генри, мисс.
Что? Это ещё что за новости?
Поворачиваю голову и вижу, что мой «обожаемый» жених спит. Вот так просто. После всего, что наговорил мне.
Пользуюсь случаем и придвигаюсь ближе, с интересом разглядывая его. Во сне он выглядит не так грозно, хоть и задрал упрямо подбородок, и хмурая складка между бровей на месте. Наверное, он и родился с ней. Палец невольно тянется попробовать разгладить её, но я вовремя одёргиваю себя. Нет уж, трогать его я точно не буду.
Вместо этого скольжу взглядом по его носу с едва заметной горбинкой. И что-то мне подсказывает, что это результат перелома. Но дальше изучить не успеваю: он открывает глаза. Несколько секунд невидяще смотрит в потолок, а потом переводит взгляд на меня. На его губах тут же появляется лукавая улыбка.
— Если вы хотели меня поцеловать, то продолжайте. Я так и быть притворюсь спящим.
И опять закрывает глаза, а я моргаю удивлённо. Я? Поцеловать? Пусть даже не мечтает об этом.