Как же меня все достали! Выхватив визитку, я, глядя в глаза своей родственницы, произнесла:
― Тебе принести справку, или ты останешься довольна звонком?
― Мне без разницы, ― дёрнула она подбородком. ― Главное ― результат.
― Если результат будет положительный, я жду ответной реакции, ― я продолжала сверлить женщину взглядом.
― Я подумаю.
Развернувшись, я вышла из столовой. Время было ещё раннее, всего восемь утра. Значит, сначала заеду к Маргарите в студию, потом к психотерапевту. Улыбнулась. Так и сделаю. Устрою Королёвой сюрприз.
Ритка ― единственный человек, который всегда понимал меня с полуслова. Рядом с ней мне было легко, и я чувствовала себя живой. Она до сих пор не знала о моей проблеме, так как тётя вовремя подсуетилась, увезя меня в Соединённые Штаты Америки. С Ритой я не виделась два года, наше общение ограничивалось лишь звонками примерно один-два раза в месяц. Теперь я дома и хочу поскорее увидеться со своей одноклассницей.
Схватив шлем, вышла на площадку, захлопнула дверь. На звук вышла наша соседка. Ещё одна «аристократка» ― Матвеенко Надежда Павловна.
― Здравствуйте, Надежда Павловна, ― я поздоровалась первой, отдавая дань уважения пожилому человеку.
― Здравствуй, Марианна, ― надменно поджала губы та, перед тем как опять начать читать проповедь, будто мне одной тетки мало. ― Где твои манеры? Леди не хлопают дверьми так, что сыпется штукатурка. Хотя, с кем я разговариваю...
Действительно ― с кем!
Меня, как и несколько мгновений назад в квартире, демонстративно осмотрели с ног до головы. Всё! Пора заканчивать этот цирк!
― Как ваша нога? Зажила хорошо? ― двинулась я в сторону женщины, и та шарахнулась в сторону, испуганно закатив глаза.
Вся её надменность испарилась. Передо мной предстала пожилая женщина со своими страхами и проблемами.
― Ты... Ты...
― Я, ― качнула головой, давая женщине завершить мысль.
― Ведьма! ― пискнула она, скрываясь в своей квартире.
Над данной ситуацией можно бы и посмеяться, только смеяться мне не хотелось ни грамма. Полгода назад, приехав после длительной реабилитации в Россию, я случайно столкнулась с соседкой на площадке. При соприкосновении с её рукой у меня установился контакт и пришло видение, как Матвеенко падает с лестницы и ломает себе ногу. По доброте душевной я поспешила предупредить, чтобы она была аккуратна. В ответ на меня посмотрели, как на умалишённую. С подачи «доброй» соседки я на следующий день была отправлена обратно в штаты. А ещё через день мне позвонила Жизель и сказала, что наша соседка сломала себе голень.
Но это ещё не всё. Меня обвинили в том, что это моя «заслуга». Что своими видениями я вроде бы внушила Надежде Павловне навязчивую мысль причинить себе вред.
Сей факт я, конечно, проигнорировала. Мне уже давно стало наплевать, кто и что обо мне думает и тем более говорит. Наученная горьким опытом, просто перестала рассказывать людям, что я вижу в их ближайшем будущем. Тем более что мои видения были сумбурными. Я могла перепутать прошлое и настоящее или неточно передать свои мысли. Свою способность читать судьбы я считала проклятьем и отчаянно стремилась от него избавиться.
Ведь я видела всё. Но даже не страх и боль оказались моим кошмаром. Самое страшное в том, что я стала видеть людей насквозь. Меня никто не мог обмануть и ввести в заблуждение.
Этот дар проявился у меня во время жуткого стресса. Первым, кому я предсказала будущее, был один из моих насильников. Я увидела, как он в пьяном угаре падает с девятого этажа. Эта картинка была настолько яркой, что я заметила всё до мельчайших деталей: место, время, обстановку. Даже то, во что он был одет. Тогда, задыхаясь от рыданий, я сказала ему, что его ждёт. Естественно, надо мной посмеялись. А мне было всё равно. Я ещё не понимала, что это теперь всегда будет со мной. На тот момент просто подумала, что таким образом сознание хочет оградить меня от пережитого стресса. Но нет. Видения приходили всё чаще и чаще. Вскоре я боялась даже касаться людей, шарахалась от них в сторону, словно от прокаженных. Со мной работали самые именитые психологи и психиатры Штатов, пытаясь разобраться в проблеме. Мне никто не верил. Вместо этого пичкали препаратами, словно я псих. А я не была такой.
Все переменилось, когда нашли тех, кто поглумился надо мной. Один был жив, второй ― уже мертв. Он погиб во время одной из пирушек, устроенных в притоне, расположенном в одной из Московских квартир на девятом этаже. Не поделив что-то между собой, сообщники-насильники подрались. Результат ― окровавленное тело одного из них на асфальте подле дома.
Выживший «герой» этой истории вспомнил об эпизоде с предсказанием и на суде вовсю кричал, что я ведьма. А я ― впервые за долгое время ― чувствовала счастье. Улыбаясь во весь рот, испытывала эйфорию, когда злодею зачитывали приговор. Но моё тихое счастье закончилось, когда через некоторое время я узнала, что тётя подала в суд заявление о признании меня недееспособной. Об этом факте мне стало известно случайно. Родственница даже не думала сообщать мне об этом. И это понятно.
На сегодняшний день я ― единственная наследница состояния семьи Барбиери. Если меня признают недееспособной, все состояние уплывёт в руки Жизели. А она спит и видит, как прикарманить то, что не один год зарабатывали мои родители, пока не попали в аварию. Тётка строит из себя особу голубых кровей, которой вовсе не является, всем показывает себя только с хорошей стороны. Вся её гнилая суть скрыта за семью замками. Только мне известны её намерения в отношении наследства ― спасибо моему дару.
И теперь передо мной одна задача ― не сорваться. Уже около месяца я веду себя, как пай-девочка. Осталось решить вопрос с психотерапевтом ― подругой тёти.
***
Улица встретила меня дождём. Правда, не проливным, так, чуть более, чем мелкой моросью. Губы невольно расползлись в улыбке, когда я подставила лицо под летящие капли. Даже погода вторит моему настроению. Сырость, висящая в воздухе, ощущалась довольно сильно. Я поёжилась и решила всё-таки застегнуть свою кожаную куртку на молнию. Ненастье ― не лучшее время для поездок на мотоцикле, но общественный транспорт стал для меня непереносим. Конечно, я дорожила своей жизнью, а иначе не вылезала бы так упорно из всего этого дерьма, в которое меня жестко окунули. Просто сегодня я однозначно не собиралась отдаться в вечную власть Танатосу. Я знала, когда я умру. И уж точно это было не сегодня и не в этом городе.
Пересекла двор, направляясь на стоянку, расположенную в пятидесяти метрах от родительского дома. Там ждал меня мой малыш, как я ласково называю «Хонду» CBR 600 F. Мой красавчик выбран с особой тщательностью и сейчас он ― мой единственный друг и товарищ.
― Маришка, привет, ― улыбнулся мне пожилой мужчина, который работал здесь охранником, наверное, не меньше десяти лет. ― Я так и знал, что увижу тебя сегодня. Что, не терпится прокатиться? Твоя «хондочка» уже заждалась, ― кинул он взгляд в сторону моего транспортного средства.
― Здравствуйте, дядя Паша. С чего вы решили, что он мой? ― скептично приподняла я бровь.
― Так мне документы показали, когда ставили. Я видел там твоё имя.
― Понятно, ― равнодушно произнесла я, направляясь к своему малышу.
Я видела, как запнулся мужчина. Ему очень хотелось поговорить, но я не в том настроении, чтобы обмениваться пустыми словами.
― Ну, привет, мой хороший, ― прошлась я рукой по кожаному сиденью. ― Скучал по мне?
Моего малыша доставили только вчера, и поэтому я ещё не успела прокатиться на нём по улицам Москвы. Сегодня этот пробел я восполню. Надев шлем и перекинув ногу через байк, устроилась на сиденье. Одной ногой придерживая себя и мотоцикл, второй убрала подножку. Рука проделала привычные до автоматизма манипуляции с зажиганием мотора.
Приветственный рёв стал музыкой для моих ушей.
― Ну что, прокатимся? ― взвизгнув покрышками, я резко рванула с места.