Иосиф Кацнельсон отвернулся к монитору и на секунду обреченно прикрыл глаза. «Как глупо», — подумал он.
Красочный настенный календарь с видами Святой Земли ему три месяца назад привезли из самого Израиля. Кац не стеснялся своей национальности, но и не кичился ею; календарь с легко узнаваемыми пейзажами и надписями на иврите был нужен ему ровно столько же, сколько и любой другой — то есть не нужен вообще. Поэтому он пролежал на шкафу долгих три месяца, пока вчера, наконец, Изя Кац не повесил его туда, где он сейчас висел. Сделано это было вовсе не из-за внезапно пробудившегося национального самосознания или ностальгической тоски по родине предков, а лишь затем, чтобы прикрыть только что установленную кнопку экстренного вызова милиции.
У Каца еще оставалась слабенькая надежда на то, что Крокодил ударил локтем не по самой кнопке, а выше или ниже нее. Почему бы и нет? Существует ведь такая вещь, как везение! Да и еврейскому богу, если он есть, настало самое время вмешаться в ситуацию и немножечко помочь одному чересчур предусмотрительному иудею, который сам себя перехитрил.
— Работай, — произнес позади него главарь кавказцев, чувствительно ткнув Изю между лопаток стволом пистолета.
Кац подавил горестный вздох и, мысленно вверив себя воле Бога, в которого никогда не верил, вставил принесенный кавказцем съемный дисковый накопитель в гнездо на передней панели системного блока компьютера.
Беспрепятственно пройдя сквозь два кольца оцепления, машина остановилась перед третьим. Дальше дороги не было, о чем красноречиво и недвусмысленно свидетельствовал поставленный поперек проезжей части бронетранспортер. Его пятнистая стальная туша почти полностью закрывала обзор, вырисовываясь четким черным силуэтом на фоне слабеющего зарева пожара и тревожных красно-синих сполохов множества проблесковых маячков. Оранжевые отблески огня плясали на осколках битого стекла, которыми были усеяны тротуары по обе стороны улицы, и казалось, что на асфальте дрожат и переливаются лужицы жидкого пламени. Выбитые окна и витрины магазинов безмолвно свидетельствовали о силе недавно прогремевшего взрыва. Гражданских на улице не было: те, кого эвакуировали из дома, на первом этаже которого разместилась студия кабельного телевидения «Северо-Запад ТВ», находились за третьим кольцом оцепления, а остальные затаились в глубине своих квартир, осторожно выглядывая из окон. Это было небезопасно: в эпицентре событий постреливали.
Сейчас стрельбы не было, с той стороны доносилось только металлическое рявканье мегафона. Слов было не разобрать, их заглушал тарахтящий на холостых оборотах двигатель бронетранспортера.
Генерал выбрался из машины, и к нему тотчас же подскочил милиционер в напяленном поверх пятнистого серого камуфляжа тяжелом бронежилете и каске, на поднятом пластиковом забрале которой тоже плясали отблески огня и цветные вспышки проблесковых маячков. Поперек живота у него висел укороченный «Калашников», а на плече из-под лямки бронежилета выглядывал мятый погон с подполковничьими звездами.
— Генерал Потапчук, главное управление ФСБ, — отрывисто представился Федор Филиппович, сунув ему под нос открытое удостоверение, которое держал наготове с того момента, как их первый раз остановили для проверки документов.
Подполковник козырнул и назвал свою фамилию, которую Федор Филиппович тут же забыл.
— Доложите обстановку, — потребовал генерал.
Подполковник принялся докладывать. Из его доклада явствовало, что около двадцати одного часа по московскому времени в местный отдел департамента охраны поступил экстренный вызов с так называемой «тревожной кнопки», буквально накануне установленной в студии кабельного телевидения «Северо-Запад». Выехавший по вызову наряд прибыл на место через семь минут после поступления сигнала и действовал согласно служебной инструкции: все окна квартиры, где разместилась студия, были взяты под наблюдение, после чего старший группы позвонил в дверь. Дверь открылась, сержанту выстрелили в лицо из пистолета, и дверь снова закрылась. Одновременно из всех трех окон квартиры неизвестные преступники открыли огонь по оставшимся на улице сотрудникам департамента охраны. Один из них был убит на месте; второй, тяжело раненый, скончался, не приходя в сознание, спустя десять минут, а третий вызвал по рации подкрепление и вступил в перестрелку.