Примерно в это же время на местный райотдел милиции и общественную приемную ФСБ обрушился целый шквал телефонных звонков из этого района. Возмущенные и испуганные люди сообщали, что по всем каналам кабельного телевидения выступает какой-то бородач в камуфляже, именующий себя Джафаром Бакаевым по прозвищу Черный Волк. Этот самый волк, по словам звонивших, нагло брал на себя ответственность за организацию взрывов на станциях метро «Лубянка» и «Парк культуры» и, более того, грозил неверным новыми террористическими актами. У одного из звонивших оказалась отличная память, и он не преминул весьма ядовито указать дежурившему в общественной приемной офицеру на тот факт, что сообщение о ликвидации Черного Волка Бакаева прозвучало в средствах массовой информации без малого три года назад.
Телевизионное обращение Бакаева прозвучало дважды и начало звучать в третий раз, когда кто-то, наконец, догадался обесточить студию. Когда прибывший спецназ начал разворачиваться в боевой порядок, засевшие в студии террористы дистанционно взорвали припаркованную во дворе машину, начиненную гексогеном. В переговоры они не вступали, ограничившись сообщением о том, что у них есть заложники. На данный момент ситуация была патовая: террористы и заложники сидели в студии, спецназ ждал приказа снаружи, а внутри тройного кольца оцепления мало-помалу накапливался генералитет московских силовых ведомств. Концентрация шитых золотом генеральских звезд на этом залитом кровью и усеянном битым стеклом пятачке асфальта стремительно приближалась к критической массе, генералы ссорились, не желая брать на себя ответственность за принятие непростого решения, а террористы в ответ на все предложения сдаться и обещания сохранить жизнь лишь экономно постреливали из автоматического оружия.
— Не понимаю, какой дурак нажал эту тревожную кнопку, — закончил свой доклад подполковник. — Прокрутили бы они это свое обращение и спокойненько ушли…
— А кто бы их выпустил? — проворчал Федор Филиппович.
От дальнейшей полемики он воздержался. Если здесь и был дурак, то он стоял сейчас перед генералом в каске и бронежилете и городил чушь, не умея понять элементарных вещей, находившихся, помимо всего прочего, в его компетенции. Боевики должны были оставаться в студии на протяжении всего времени трансляции, иначе персонал просто прервал бы ее, как только за ними закрылась бы дверь. Обращение звучало примерно четверть часа — вполне достаточно, чтобы силовики успели отреагировать и взять студию в кольцо и без срабатывания тревожной сигнализации. Террористы точно знали, на что идут, и заранее приготовились держать оборону. Фактически, это были смертники, а это означало, что Черного Волка Бакаева среди них нет. Судя по тексту обращения, смерть от спецназовской пули не входила в его планы на ближайшее время, поэтому он, конечно же, ограничился передачей своим бойцам записи на каком-нибудь компактном носителе, благо в наше время с этим проблем нет.
Вероятнее всего, копия этой записи уже была выложена в интернете. Но в смысле произведенного на публику впечатления выступление по телевидению и то, что происходило в данный момент на этой московской окраине, несомненно, во много раз превосходило любую, даже самую разнузданную пропагандистскую кампанию в мировой сети. Сначала тысячи телевизоров, по сорока четырем каналам принимающих одну и ту же жутковатую программу, а потом пальба, взрывы, эвакуация, трупы милиционеров и спецназовцев на асфальте, и все это наверняка снято десятками видеокамер и мобильных телефонов и еще до наступления утра станет доступно для всеобщего просмотра все в том же интернете…
Это, помимо всего прочего, вызовет у публики интерес: а что же это было за обращение, из-за которого разгорелся сыр-бор? И публика опять полезет в интернет и внимательно просмотрит соответствующий ролик, и менее чем через сутки каждый человек на планете, которого это хоть сколько-нибудь интересует, будет точно знать, с какими словами воскресший Черный Волк обратился к правоверным мусульманам и чем пригрозил москвичам. Ничего не скажешь, ловко!
А заложники, как это ни печально, в любом случае обречены. Если бы здесь был Глеб, и если бы нашелся способ как-то пропихнуть его в эту чертову студию, он бы, вполне возможно, сумел сохранить жизни этим людям. А возможно, и не сумел бы, а, наоборот, погиб вместе с ними. Федор Филиппович подумал, что вряд ли решился бы рискнуть Слепым ради ликвидации четырех боевиков и спасения такого же количества гражданских лиц, таких же рядовых исполнителей, как и те, кто взял их в заложники. К счастью, Глеб сейчас занимался другими делами на другом конце Москвы, что автоматически избавляло генерала Потапчука от необходимости принять одно из двух одинаково неприятных решений.