— О чем шушукаетесь?
— Да говорю Маше, чтоб смело переезжала к Игорю.
— Так она и так переедет, к чему на съем тратиться? — удивилась Наталья.
Мимо прошлась Лизок все с той же вазой, только уже помытой в ванной:
— Вот и я говорю, к чему тратиться, ага! У Игорька хата царская небось, мы бы туда всем табором поместились, ежели бы нас позвали. — Она расхохоталась и хлопнула себя по колену. — Всей бы кодлой заселились, ага!
— Так ты чего молчишь-то, Машка? К Игорю съезжаешь или куда, я не поняла? — деловито поинтересовалась Наталья.
— Вы ж мне слова вставать не даете, — улыбнулась Маша, помещая очередную книжку Макара в коробку. — К нему поеду. Долго думала и решилась только потому, что он питается как попало. Буду ему готовить, заботиться и все такое прочее.
Сказав это, девушка мечтательно выдохнула и посмотрела куда-то в потолок.
— Ты это брось! — вдруг рявкнула Наталья. — Ерунду не молоти мне тут!
Маша опешила:
— В смысле?
— В прямом! Жрать он сам себе сварит, чай не безрукий. А заботиться о нем вообще не надо, он мужик, а не лежачий дед-пердед. Переезжай к нему, садись на шею и сиди, свесив ножки. Не позволяй себя запрягать. Ты баба, а не кляча.
— Да что ты так раздухарилась-то? — удивилась Ульяна.
— А то. Жорка мой, царствие ему небесное, всю охоту отбил о мужиках заботиться. Я его настирывала, наглаживала, готовила: первое, второе и компот; чуть ли не сапоги с него сымала, когда он домой со службы возвращался. А он что?..
— Помер? — хором предположили Маша с Ульяной.
— Помереть-то помер, — не стала спорить соседка, — но перед этим кровушки моей знатно попил. То ему не то, то ему не это… В итоге я бросила вообще что-либо делать по дому и стала заниматься собой. Ногти маникюрила, маски делала, волосы хной укрепляла, да зарплату евойную на обновки тратила. То сапожки себе куплю, то шапку меховую. И что вы думаете сделал Жорка?
— Умер?
— Умер он потом уже, сколько вам повторять! Начал он мне цветы дарить, конфеты. Ручки целовал, комплименты делал. Жила как в сказке, как сыр в масле каталась. Жалко, что помер так рано… Эх, Жорка-Жорка… Ну да пес с ним, пойду белье гладить.
Сложив все книги, Маша еще немного помогла Юрику с головой кабана. Та сильно запылилась и нуждалась в хорошей чистке перед тем как упаковать ее для переезда.
— Дядь Юр, думаю, у вас с Ульяной все получится, — между делом сказала девушка.
— Что получится? В смысле? Да я жеж не претендую, так, просто помогаю… А чего бы не помочь? Ты не подумай, Маша, я свое место знаю. Куда ей такой как я? Бывший пропойца… Она-то женщина видная, высокая, статная… Я так, тихонько, чем могу — подсоблю. На большее даже не надеюсь.
— Так зря не надеетесь. Вас когда рядом нет, Ульяна только о вас и говорит.
— Да не выдумывай, Маш, ты чего… А что говорит?
— Да всякое разное. И добрый вы, и хороший, и вообще таких мужчин, как вы, не припомнит. Вы для нее, словно принц из сказки. Это почти цитата. Нравитесь вы ей, в общем. Но она почему-то вбила себе в голову, что вы помогаете просто из жалости.
— Я? Да какая жалость может быть?? Она же… Ульяна… да она как статуэтка хрустальная. А как пить бросила, так вообще расцвела!
— Про вас она, кстати, говорит то же самое. Так что действуйте, не бойтесь. Все, кабан чист как слеза младенца. Упаковывайте его и идите к Ульяне. Они с Макаром там как раз шифоньер разбирают. А я на пару часов отлучусь, нужно съездить по одному очень важному делу.
Глава 58
Вручив свой подарок, Маша увидела на лице Саломатхон три разных реакции, стремительно переходящие одна в другую: непонимание, осознание, шок. И только после этого в глазах женщины выступили слезы.
— Маша, да как же... Это ведь такие деньги, зачем? Ты еще молодая, бери эти путевки и отдохни как следует, а мне уже не по возрасту развлекаться. Я и не знаю, где это Корфу находится, никогда не слышала. Оно даже звучит как из телевизора...
Маша знала, что упрямица Саломатхон без боя ни за что не примет такой подарок, поэтому заранее подготовилась. Набрав в грудь воздуха, она сразу выложила все свои железные аргументы:
— Это именные путевки на вас и вашего мужа, так что полететь по ним на отдых сможете только вы двое. Их нельзя вернуть или обменять. О работе не волнуйтесь — я уже договорилась с Ларисой Евгеньевной по поводу вашего отпуска и с дядей Бекзодом, чтобы тот заменил вашего мужа в овощном магазине. Все всё знают, и они на моей стороне, так что сопротивление бесполезно.
Девушка улыбнулась, увидев на лице женщины сомнения. Стена непринятия явно пошатнулась, а значит, скоро и вовсе рухнет до основания. Тем более, что козыри в рукаве еще не закончились.
— Корфу — это такой остров в Греции. Находится на берегу Средиземного моря. Я и сама раньше не знала такого названия. Можно сказать, знакомые посоветовали. — Маша улыбнулась, осознавая всю иронию. Получается, что Дима и его Надя, сами того не подозревая, помогли ей определиться с выбором. — Я посмотрела фотографии в интернете, изучила информацию и пришла к выводу, что лучше места не придумаешь. Вы точно не разочаруетесь, там очень-очень красиво, вкусная еда, сказочное море и прекрасный климат. За деньги не волнуйтесь, все оплачено. Перелет, проживание в отеле, питание, экскурсии. Что касается последних, вы с мужем сможете выбрать любые, какие вам понравятся. Там есть и морские прогулки, и рыбалка, и плаванье с дельфинами, и всякие достопримечательности, и еще много всего. Что касается меня, то, пожалуйста, не переживайте. Если я сильно захочу на отдых, то обязательно куда-нибудь поеду, все еще впереди. А вот вы вряд ли когда-либо смогли бы переступить эту черту и сделать хоть что-нибудь для себя, а не для других. Это несправедливо, ведь вы заслуживаете радости и отдыха. Возможно, эта поездка на остров с названием из телевизора позволит вам заглянуть по ту сторону жизни, где есть место именно для вас. А если этого не случится, клянусь, я буду приносить вам путевки каждые полгода. Помяните мое слово, вы меня знаете, я не шучу.
С этими словами Маша крепко обняла ту, кто не оставил ее в беде, и кому она была обязана всем, что у нее было. Обе не выдержали и расплакались. Но в те минуты уже было понятно, что Саломатхон больше не станет отказываться и уже готова сделать этот первый, но очень важный шаг навстречу своей маленькой мечте.
В коммунальную квартиру Маша вернулась, когда на улице уже смеркалось. Все собрались на кухне за двумя сдвинутыми друг с другом столами. Отмечали скорый переезд на новое место. В празднике участвовали не только Машины соседи во главе с Натальей, но и жильцы квартиры снизу. Взгляд девушки сразу упал на даму в неизменных бигудях. Они с Натальей сидели в обнимку и, раскачиваясь из стороны в сторону, пели песню про коня. Лизок была тронута и очарована русским фольклором: она вытирала слезы краешком клеенчатой скатерки и подвывала в унисон. Все три женщины были изрядно пьяны, а вот остальные, на удивление, не злоупотребляли. Абсолютно трезвый дядя Юра сидел рядом с такой же кристально-чистой Ульяной. Вместе они с умилением наблюдали, как Макар и мальчишка с первого этажа играют с Маркизом. Кот гонялся за бумажным бантиком на веревочке, чем вызывал у детей бурю восторга. За игрой с улыбкой наблюдала Алевтина Прокофьевна, а Пантелеймон, сидящий на соседнем табурете и одетый в рубаху и льняные штаны, о чем-то мирно толковал с мужем женщины в бигудях. Тот, кстати, тоже был абсолютно трезв.
Там же, за общим столом, девушка увидела Игоря. Среди всех остальных он выглядел как то самое лишнее звено из популярной детской головоломки «Убери лишнее». Настолько сильно от жителей коммуналки не отличался никто, даже санитар Володя, который дремал, склонив голову на подоконник. И тем не менее Игорю каким-то невообразимым образом удавалось чувствовать себя в своей тарелке. За это Маша его просто обожала.
— О, — крикнула Наталья, — Машка пришла. Заходи давай, садись промеж Игорька и Володи. Картошку бери вареную, селедочку с лучком. Игоряш, картошки ей наложи из кастрюли. Щас, Машка, Лизок тебе водки нальет — выпьем, чтоб переезд прошел без сучка и задоринки. Ладно, Ирка, — Наталья обратилась к женщине с бигудями, — давай, запевай: ой, да не вечер, да не вечер. Мне малым мало спалось. Мне малым мало спалось, ой да во сне привиделось...