Я видел, как он убил четырех человек. Видел, как он изымал их органы, отрывал собственную руку и на моих глазах превращался в нечто дьявольское. И несмотря на все это, его слова об огне в тот вечер задели меня сильнее, чем все, что он делал прежде.
Я снова спрашивал себя, знает ли он обо мне, а если знает, сколько времени ему понадобится, чтобы заткнуть мне рот, как Теду Раску. Во время собрания я был в безопасности — он не стал бы меня убивать при таком количестве свидетелей. Исчезни я с его двора, после того как меня там видели пятьдесят, а то и больше человек, это могло бы вызвать подозрения. Я решил, что ничего не смогу сделать. Если он ни о чем не догадывался, то мне нужно было воплощать в жизнь мой план, а если знал, то у меня почти не было средств его остановить. В любом случае я понимал, что мой план действует — записка его обеспокоила. И вероятно, очень сильно. Я должен продолжать оказывать на него давление, чтобы страх его рос, перешел в ужас, — и тогда я смогу им управлять.
На следующий день другим способом я отправил ему еще одно письмо, чтобы прояснить мои намерения.
Я ТЕБЯ УБЬЮ
Глава 12
Брук каждое утро просыпалась около семи, ее отец вставал в половине седьмого, принимал душ и одевался, потом просыпались дети, а мать тем временем готовила им завтрак. Отец заходил в комнату Итана и включал свет, иногда шутливо сдергивал с него одеяло, иногда громко пел, а один раз, когда сын не хотел вставать, подсунул ему в постель пакет с замороженной брокколи. У Брук было больше привилегий: отец стучал в ее дверь и говорил, что пора вставать, а уходил, только услышав ответ. В конце концов, она ведь была девушкой и более ответственной, чем ее брат, так что заслуживала право на личную жизнь. Никто не врывался к ней, не подглядывал в замочную скважину, никто ее не видел, пока она сама этого не хотела.
Никто, кроме меня.
Комната Брук находилась на втором этаже в заднем левом углу, а это означало, что в ней два окна: одно выходило на дом Петерманов и всегда было занавешено, а другое, выходившее на лес, она никогда не зашторивала. Мы жили на краю города, поэтому соседей с той стороны не было — наши дома стояли последними, и вообще там на многие мили не было ни одного человека. Брук думала, что ее никто не видит. А я думал, что она красавица.
Я смотрел, как она появляется в окне, скинув с себя одеяло, очаровательно потягивается, а потом проводит рукой по волосам. Спала она в теплой серой пижаме, мне этот цвет казался до странности неподходящим. Иногда она чесала под мышкой или ягодицу — ни одна девчонка не станет делать таких вещей, если знает, что ее могут увидеть. Она корчила рожи, глядя на себя в зеркало, иногда танцевала. Минуту или две спустя собирала одежду и выходила из комнаты, направляясь в душ.
А что, если, думал я, предложить им чистить дорожки, как я чищу их у мистера Кроули, чтобы я мог быть там, где хочу, и таким образом получить доступ к ним во двор? Это, вероятно, вызвало бы подозрения, если бы только я не предложил чистить дорожки всем соседям по улице. Но на это у меня не хватит времени. Я и без того слишком занят.
Каждый день я находил возможность подкинуть мистеру Кроули новую записку — иногда на машину, как в первый раз, иногда приклеивал письмо к окну или просовывал под дверь там, где его не могла достать Кей. После второго послания ни одно из них не содержало прямых угроз. Вместо этого я посылал свидетельства того, что я знаю, чем он занимается.
ПОЧКА ДЖЕБА ДЖОЛЛИ
РУКА ДЕЙВА БЕРДА
Оставляя ему записки с именами его жертв, я не упоминал бродягу, которого он убил у озера. Отчасти это объяснялось тем, что мне было неизвестно его имя, а отчасти тем, что я не знал, видел ли Кроули следы шин моего велосипеда на снегу, а я совсем не хотел, чтобы он связал одно с другим.
В последний день занятий я послал ему следующую записку.
ЖЕЛУДОК ГРЕГА ОЛСОНА
Это, конечно, была обманка, потому что тело Грега Олсона пока не обнаружили и, насколько было известно Кроули, про желудок никто не знал. Прочтя это, он заперся в доме и погрузился в размышления. На следующее утро он отправился в скобяную лавку и купил пару навесных замков, добавив дополнительную меру безопасности своему сараю и двери подвала. Я немного заволновался, не впадет ли он в паранойю, ведь тогда я лишусь возможности наблюдать за ним. Но не успел он повесить новые замки, как пришел к нам и дал мне новый ключ от сарая.
— Я запер сарай, Джон, — времена такие, что лишняя осторожность не помешает. — Он протянул мне ключ. — Ты знаешь, где лежит инструмент, так что держи, и еще раз спасибо тебе за помощь.