Его светлость стоял довольно далеко от нас в окружении увешанных орденами генералов. Кузина сразу воспряла духом, увидев, что рядом с объектом ее симпатии не оказалось ни одной молодой девицы, а те женщины, которые время от времени подходили к нему, находились уже не в том возрасте, чтобы к ним ревновать.
— Ты видела, да? — щеки Джеммы порозовели. — Он посмотрел в нашу сторону. Думаю, он ожидал нашего появления. Как ты полагаешь, могу я надеяться на то, что он пригласит меня на первый же танец?
Я полагала, что ей вообще не следовало надеяться на танец с герцогом — по крайней мере, на этом балу. Быть может, когда мы станем гостями в его дворце, он и окажет кузине подобный знак внимания, но рассчитывать на это сейчас было верхом легкомыслия. Наверняка, все танцы его светлости давно уже расписаны.
Но Джемме я этого не сказала.
Я украдкой разглядывала наряды стоявших рядом дам и радовалась тому, что мы появились во дворце в новых платья — те, что мы привезли с собой из Суреля, смотрелись бы здесь нелепо. Я заметила, что почти все молодые девушки предпочли наряды пастельных тонов, и только Джемма и еще несколько гостий выбрали более яркие краски.
— Говорят, его величество не любит балы, — с сожалением заметила кузина. — Я слышала, иногда он вовсе не танцует.
Я едва сдержала улыбку. Не мечтала ли она о танце с самим королем?
Я тоже была наслышана о том, что его величество был чужд праздных развлечений. Он вступил на престол в совсем юном возрасте, рано лишившись родителей, и это наложило отпечаток на его характер. Все, кто имел честь бывать при дворе, отзывались о нём как о весьма ученом муже и блестящем дипломате.
— Как жаль, что этот бал проходит в самом начале сезона, — вздохнула Джемма. — Мы еще ни с кем почти не знакомы. Ты же понимаешь — этикет не позволяет приглашать на танцы девушек, с которыми кавалер не знаком. Если мы простоим все танцы у этой колонны, это будет такой позор!
— Не беспокойся, дорогая, — вмешалась тетушка. — Маркиза Ксавье непременно представит нам парочку достойных молодых людей.
Джемма немного взбодрилась. Мне же были неприятны подобные разговоры. Я не считала нужным кому-либо что-либо доказывать и на первом своем балу предпочла бы просто понаблюдать за другими гостями.
Церемониймейстер стукнул жезлом о пол, призывая собравшихся к молчанию.
— Ах! — воскликнула кузина и испуганно прикрыла рот ладошкой.
Мне показалось, что от волнения она была близка к обмороку.
— Его величество Этьен Третий — король Линарии и сопряженных земель! — возвестил церемониймейстер.
Мужчины склонились, а женщины застыли в реверансах.
Мы с Джеммой тоже присели. Я не знала, как долго нужно было находиться в церемонном поклоне, и спустя несколько мгновений осмелилась приподнять голову. И тут же едва не лишилась чувств.
Мужчиной, которого приветствовали столь почтительным образом, был шевалье де Монкур!
5. Сомнения
Сначала я подумала, что мне поблазнилось. Волнение, духота в зале, тайное желание увидеть шевалье — вот и приняла желаемое за действительное. Я даже незаметно ущипнула себя. Но видение не исчезло.
Шевалье де Монкур в дорогих, украшенных вышивкой и драгоценными камнями одеждах, шел по проходу к трону, время от времени чуть наклоняя голову, чтобы поприветствовать своих подданых.
К тому же, вытянувшиеся лица кузины и тетушки сказали мне о многом. Если мне и привиделось что-то, то и им явно привиделось то же самое.
Графиня Маршаль не выдержала первой.
— Разве это не тот самый молодой человек, что был у нас с визитом? — тихо спросила она и поднесла лорнет к лицу.
Папенька крякнул, но ничего не ответил. Здесь было неподходящее место для обсуждений той особы, которую нам всем сейчас хотелось обсудить.
Хуже всех восприняла ситуацию Джемма — она так побледнела, что стоявшая рядом незнакомая нам дама предложила ей нюхательную соль.
— Вполне понимаю ваше волнение, мадемуазель. Помню, когда я впервые увидела короля (это было отец нашего нынешнего величества), то чувствовала себя ровно так же, как вы.
А у Джеммы не нашлось сил даже на то, чтобы поблагодарить даму за такое участие.
Его величество уже сидел на троне, а герцог де Ламар стоял подле него. И если до этого момента у нас еще оставались какие-то сомнения относительно увиденного, то теперь они испарились.