Она снова ощущала себя униженной. Когда Алиса уходила вечером домой – с виноватым лицом, с опущенными плечами, но уходила, уходила же!
И все эти смс, которые – как она сама призналась – удалялись сразу же, как только были прочитаны. И подарки, которые Ольга однажды обнаружила в студии, спрятанными в коробку. И раздельно проведенные праздники и каникулы.
Все это сейчас лупило Ольгу изнутри по нервам, разрывало и не давало вдохнуть полной грудью. А Алиса продолжала молчать.
-Ладно, милая, - сказала вдруг Ольга, толчков затушив сигарету и тут же закурив новую. – Давай прощаться.
-Прощаться? – Тут же откликнулась Алиса. – В смысле?
-В том смысле, что скажем друг другу спасибо за хорошо проведенное время вместе, и попрощаемся навсегда.
Ольга почувствовала, что задыхается. Больше всего на свете она сейчас хотела услышать: «Нет, мы не будем прощаться. Мы же летим в Париж, разве ты забыла?», но она услышала другое.
-Оль, пожалуйста, не делай этого. Я люблю тебя. Я не хочу тебя потерять.
-Судя по всему, ее ты любишь тоже, - горько сказала Ольга ту правду, которую так старательно и сильно прятала от себя последние месяцы. – Иначе все сложилось бы по-другому.
-Господи, пожалуйста, - закричала Алиса, и в голосе ее звучала неподдельная боль. – Я прошу тебя, только не уходи. Ты нужна мне. Я хочу прожить с тобой всю жизнь. Что такое эти несчастные семь дней по сравнению с целой жизнью? Пожалуйста, Оля. Я люблю тебя… Я так тебя люблю…
Ольга покачала головой. Она смотрела на экран монитора, но не видела на нем ничего. Даже самой себе она не смогла бы объяснить, почему эти семь дней – это так важно. Но это правда было важно! Так важно, что она хорошо понимала: если с Катей – значит, пусть будет с Катей. Значит, больше просто ничего не будет, только и всего.
-Переживу, - сказала она, даже не замечая, что говорит вслух. – Я как-то это переживу, вот и все.
-Что? – Спросила Алиса. Судя по звукам, доносящимся из динамиков, она плакала.
-Я не знаю, почему все так, - сказала Ольга и поразилась, насколько спокойно прозвучал ее голос. – И не хочу знать. Но никаких семи дней не будет, милая. Я устала от того, что ты делаешь из меня дурочку. Я ввязалась в отношения, из которых нет и не может быть достойного выхода, но почему-то мне казалось, что это не так. Но чудес не бывает. И русалочка – это просто полурыба, полубаба, только и всего. Тебе удалось то, что не удавалось до тебя никому – сделать из меня любовницу. Любовницу, которая ждет звонка, но не имеет права позвонить сама. Любовницу, которая ведет себя идеально, чтобы однажды ее любовник стал мужем. Но так не бывает. И я устала. Устала надеяться и ждать, когда ты наконец хоть что-то решишь. Решать ты не хочешь. Ну а я больше не хочу ждать.
-Но я люблю тебя! – Крикнула Алиса сквозь слезы.
-Я тоже тебя люблю, - сказала Ольга с горечью. – Но на этом, пожалуй, все.
Она молча слушала, как плачет Алиса, курила одну сигарету за другой, и поражалась образовавшейся внутри пустоте.
А потом вздохнула, улыбнулась жалко, сказала короткое:
-Прощай.
И выключила скайп.
Она знала, что это действительно конец. Знала, что Алиса больше никогда не позвонит, что они никогда больше не увидятся.
Она только не знала, что это окажется настолько больно.
Глава 21. Мне плохо быть одной.
День сменялся ночью, а ночь – новым днем. Вот только ничего нового в этих днях уже давно не было. Они были будто срисованными под копирку, совершенно одинаковыми и одинаково-пустыми.
Двенадцать дней без нее. Двенадцать дней слез, отчаяния, бесконечных взглядов на экран телефона и пустоты в сердце. Двенадцать дней алкогольного отупения и бессмысленного смотрения в потолок.
-Что-то пошло не так, - сказала себя Ольга, когда настал двенадцатый. – Что-то просто пошло не так.
Она знала, что к этому просто нужно привыкнуть. Что еще несколько дней – и станет немного легче. А потом еще легче, и еще. Она не ходила на работу, не отвечала на звонки друзей, просто спряталась где-то в глубине самой себя и раз за разом погружалась в эту глубину сильнее и сильнее.
Однажды, еще осенью, Алиса рассказала ей очередной свой сон. Она тогда позвонила рано утром, разбудив Ольгу, и почти кричала от ужаса.
-Это было так реально, - захлебываясь, говорила она. – Так реально, что я даже не понимала, снится мне это или нет. Ты была в каком-то маленьком городе, там почему-то была набережная и памятник Петру. Ты ехала на красной машине, дорога уходила вниз, впереди был порт, и…
Она сделала паузу и все-таки закричала.
-И ты на этой машине пробила ограждение! И улетела в море! И я видела, как ты тонешь, как машина уходит под воду и ты умираешь! Умираешь!
Тогда Ольга успокоила ее, сказав, что никогда не купит себе красную машину. А теперь… А теперь она не прочь была бы проехаться на ней по маленькому городу, втопить педаль в пол, и перелететь ограждение, и окунуться в холодную морскую воду. И чтобы все это просто закончилось.
В дверь позвонили. Наверное, это был курьер – все эти двенадцать дней Ольга практически ничего не ела, и сегодня все же решилась заказать хоть какой-то еды. Она поняла, что ошиблась, едва приоткрыв дверь. Это не был курьер. Это была Светка.
Зареванная, красная, несчастная Светка.
Она ногой толкнула дверь и влетела в квартиру, на ходу обняв Ольгу за плечи и уткнувшись в нее мокрым носом. Она рыдала так горько и так сильно, что Ольге ничего не оставалось кроме как закрыть дверь и затащить Свету в гостиную.
-Что случилось? – Спросила она, падая вместе с ней на диван.
-Я… Беременна.
Она ожидала чего угодно, но только не этого. Беременна? Да как такое возможно?
-От Илюши, - прорыдала Светка в ответ на удивленный Ольгин взгляд. – Господи, что я наделала… Что я наделала…
Вот уж правда. Ольга даже не знала, что между ними что-то было. Когда? В тот совместный приезд в Питер? Или позже? Странно, что Светка не сказала.
-Уверена, что не от мужа? – Спросила она.
Света в ответ только заплакала еще горче.
-Ну и ну, - подумала Ольга, обнимая ее и поглаживая по голове. – И правда, ситуация… Судя по Светкиному отчаянию, аборт делать уже поздно. А Михаил хоть и смотрит довольно спокойно на шалости жены, вряд ли обрадуется такому пополнению в семействе.
-Что мне делать, Оль? – Спросила Света, продолжая рыдать. – Что же мне теперь делать?
-А ты Илюше сказала? – Ольга не нашла ничего лучшего, кроме спросить это. Это был глупый вопрос, и она хорошо понимала это.
-Сказала. А что он может сделать? Денег вот предложил на аборт, но у меня их и без него достаточно. Но я не могу, не могу..
-Не можешь что?
-Не могу убить своего ребенка!
Ольга опешила. Значит, все-таки после Питера. Значит, время для аборта еще есть. Но тогда какого черта?
-Свет, ты с ума сошла? Конечно, тебе нужно сделать аборт и забыть обо всей этой истории. Михаил никогда не простит тебя, если узнает.
-Я знаю! – Выкрикнула Света. – Но я не могу… Не могу… У меня никогда не будет с ним детей. Он не хочет больше никаких детей, понимаешь? А я теперь чувствую, что внутри меня маленький ребеночек. Как я могу его убить?
Ольга покачала головой.
-Милая моя, но как ты собираешься с этим справиться? Уйти от мужа? Илюше ты не нужна, тем более с потомством. Будешь жить одна? Работать? Отдашь ребенка в ясли?
Света посмотрела на нее, и в ее глазах Ольга вдруг увидела нечто новое, невиданное раньше.
-А если и так? – Со злостью спросила она. – Ты считаешь, что я не справлюсь?
Никто не смог бы в эту секунду ответить «да», потому что на Светином лице была такая сила, такая уверенность, такая злость, что Ольга даже подумала – а так ли хорошо она знала ее все это время? Может быть, эта девочка и правда способна на большее, чем просто быть украшением быта богатого банкира?
-Ты хорошо подумала? – Тихо спросила она. – Уверена?
Света кивнула и снова разрыдалась, уткнувшись в Ольгино плечо.