Забраться к ней на колени, выбросить очки, стянуть с себя дорожный свитер, и наконец поцеловать – с силой, кусая губы, врываясь и отступая обратно. И чтобы руки Ларины коснулись наконец обнаженной кожи ее спины, чтобы она прижала ее к себе так сильно, как только может. И ощущать обнаженной грудью ткань ее футболки, и рычать от нетерпения, потому что футболка эта мешает, но чтобы снять ее, нужно разорвать поцелуй, а это невозможно, совсем никак невозможно.
-Детеныш! – Ольга встрепенулась и открыла глаза. – В итоге заснула не я, а ты, да?
-Извини, - улыбнулась Ольга ласково. – Я просто в красках представила себе эту твою постель, и обнаженную тебя в ней, и замечталась.
Ларино дыхание в трубке немного сбилось с привычного ритма.
-Не дразни меня, - попросила она. – Мне нельзя сейчас произносить слова типа «обнаженная».
-Почему это? – Ольга, конечно, не смогла удержаться. – Ты хочешь сделать со мной что-то такое, для чего я должна быть обнаженной?
Она услышала громкий выдох и не менее громкий вдох. Как будто Лара с силой втянула в себя воздух и замерла.
-Я тебя убью, - хрипло сказала она. – Приеду и убью. Имей ввиду.
Ольга засмеялась. Она воочию представила себе Лару в гневе и ей очень понравилось то, что она увидела.
-Ты же врач, - напомнила она, смеясь. – Ты точно должна знать, как помочь себе в такой ситуации.
Она представила, как Лара «помогает себе в такой ситуации» и едва удержалась от того, чтобы снова закрыть глаза. Картинка была яркой, сочной, очень реалистичной.
-Детеныш, - в голосе Лары послышалась угроза. – Прекрати.
Ага. Как же.
-Хочешь, расскажу, во что я сейчас одета? На мне нет бюстгальтера, и если немного отодвинуть край рубашки, можно увидеть…
-Ольга.
На этот раз угроза не послышалась, а прозвучала очень явно. Даже не угроза, а предупреждение – такое четкое и ясное, что Ольга поняла и остановилась.
-Извини, - прошептала она, улыбаясь. – Просто я соскучилась.
Лара немедленно сменила гнев на милость. Она все еще тяжело дышала, но звучала уже гораздо более ласково.
-Когда я говорила, что старомодна, я вовсе не имела ввиду три месяца ожидания. Почему ты не разрешаешь мне приехать? Мне кажется, мы слишком затянули с первой брачной ночью.
Ольга вздохнула. Затянули… Будь ее воля, все бы случилось еще в первую совместную ночь в Ларином доме. Они тогда были немного пьяны, немного влюблены и очень сильно возбуждены, конечно. Пока целовались в темных углах дома, пока трогали друг друга через одежду и шептали неразборчиво горячими губами, все было в порядке. Но стоило войти в комнату и упасть на кровать – на Ольгу накатила паника. Один бог знает, сколько усилий ей стоило все остановить. Остановить – и лежать без сна рядом с самой желанной женщиной на свете, и бояться даже ее потрогать.
Брачная ночь. Эти слова в последние недели разлуки все чаще звучали из Лариных уст, и были словно гвозди, которыми Ольга забивала крышку их отношений. Она знала, хорошо знала: никакой ночи не будет. И чем сильнее Лара станет подталкивать ее к этому, тем скорее настанет конец. Пришелец оседлает свой звездолет и улетит домой. На далекую планету.
-Ты хоть сама себе можешь объяснить, почему? – Спросила Лара грустно. – Ты готова была трахнуть меня в Парижской подворотне, но отказываешься встретиться в Москве. Почему?
Вот и что отвечать? Ольга знала, с самого начала знала, что однажды Лара задаст прямой вопрос, и ей просто нечего будет ответить. Правду она сказать все равно не сможет.
-Приезжай, - сказала она, решившись и чуть не заплакала от этого слова. Все тело напряглось, белые пальцы впились в жесткие края телефона. – Приезжай в субботу. Сможешь?
Лара сразу радостно что-то заговорила, но Ольга не слушала. Она думала. Сегодня понедельник. До субботы она должна все успеть. Иначе ничего не выйдет.
-Я приеду утром, - услышала она наконец. – Если выехать в пятницу вечером, то утром я буду в Москве.
Ольгу корежило и выкручивало – каждую мышцу, каждое сухожилие сопротивлялось тому, что она делала. Но разум победил. Он всегда побеждал.
-Я буду тебя ждать, - сказала она и выключила телефон.
Эту ночь Ольга Будина провела без сна. Она как зомби лежала на диване – даже в спальню не перешла – и смотрела в потолок. У нее не было сомнений в правильности выбранного пути, не было сожалений, ни капли. Но что-то в душе назойливой занозой не давало выдохнуть весь воздух из легких и набрать свежий. Он, этот воздух, как будто застаивался, протухал, делался отвратительным и гадким. И оседал внутри.
Она закуривала и через две затяжки гасила сигарету. Даже табачным дымом невозможно было заглушить этот воздух, перебить его.
-Если бы ты знала, что я собираюсь сделать – ты бы никогда со мной больше не заговорила, - сказала она вдруг и удивилась, как громко в ночной тишине прозвучал ее голос. – И никто на свете не смог бы тебя за это осудить.
В семь утра одетая и накрашенная Ольга уже выходила из дома. Она надела сегодня белый летний сарафан, старательно увязала волосы на затылке белой косынкой, а на плечи для тепла накинула шарф.
Вся поездка, включая заезд в «Старбакс» и покупку двух стаканов кофе, заняла у нее минут двадцать – в столь ранний час Москва только просыпалась, пробок практически не было.
Припарковавшись и выйдя из машины, Ольга помедлила. Она не так себе представляла дом Снежной Королевы. Ей казалось, что это непременно должен быть элитный дом, с закрытым двором, с молодым охранником, мнущимся у шлагбаума. Оказалось – нет, самый обычный старый дом, каких много еще осталось в старом центре, обычный двор, обычный подъезд – разве что только оснащенный домофоном и видеокамерой над дверью.
Домофон Ольга в своем плане не учла. И долго стояла у подъезда, ожидая, когда кто-нибудь выйдет из него и откроет ей путь внутрь. Она курила одну за другой и вздрагивала при каждом звуке.
Наконец, пожилой мужчина с овчаркой на поводке вышли из подъезда, почтительно придержали перед Ольгой дверь, и отправились дальше по своим утренним делам. Уже поднимаясь наверх по ступенькам, Ольга видела их спины и отчаянно им завидовала.
Перед дверью в квартиру снова остановилась. Глубоко вдохнула. Расправила спину. И нажала на звонок.
Ксения открыла быстро. Растрепанная, косметика размазалась вокруг глаз, но – в офисных брюках и блузке. На работу собралась? Вряд ли – с таким лицом первое, что надо сделать, это душ принять. Гуляла всю ночь? Тоже сомнительно.
Ольга без приглашения вошла в квартиру, улыбаясь показала Ксении кофе на подставке и, шагнув еще раз, коснулась губами ее губ. Только после этого она заметила рядом другую женщину. Женщину, которая смотрела на нее, открыв рот и, кажется, готовилась зарыдать.
-Привет, дорогая, - поздоровалась Ольга и все отмерли.
-Ксюшка, я не буду вам мешать, - сказала женщина и стремительно принялась отступать, но Ксения поймала ее за руку и прикрыла своим телом.
И посмотрела на Ольгу. На ее лице, в ее огромных зеленых глазах была такая неприкрытая ярость, такая злость, что Ольга непроизвольно сделала шаг назад. Сейчас она не была Снежной Королевой, нет – она выглядела, как волчица-мать, защищающая своих детенышей. Ощетинившаяся, яростная, готовая в любой момент вцепиться в глотку.
-Господи, - подумала Ольга. – Как же она ее любит!
-Еще раз так сделаешь – и я тебя убью, - сквозь зубы процедила Ксения, и Ольга поняла, как трудно ей сейчас сдержаться и не выкинуть ее за порог силой. – Еще раз появишься у меня дома – и я тебя убью. Пошла вон отсюда.
И Ольга поняла. Поняла, что сейчас для Ксении это – война, битва. Что в этой битве не может быть ни победителей, ни проигравших. Потому что самим своим приходом сюда она, Ольга, взяла и все разрушила. И теперь, сидя на обломках, волчица воет на того, кто тронул ее детей, и трясется от бессилия, и не может ничего сделать.