Ольга засмеялась.
-Успешно?
-Нет, конечно, - улыбнулась в ответ Инна. – Во-первых, весь мир не перепробуешь, банально не хватит времени. А во-вторых, прыгая из койки в койку они автоматически теряют возможность встретить того, для кого эта койка будет не самым главным.
Ольга замедлила шаг. Они уже дошли до каменной лестницы и готовились шагнуть на первую из ступенек, но она остановилась и посмотрела на Инну.
Прочитала мысли? Что-то знает? Догадалась?
-Есть люди, для которых постель – это и есть главное, - сказала она, внимательно наблюдая за выражением Инниного лица.
-Нет, - ни одна черточка не дрогнула. – Я не верю, что такие люди есть. Они могут декларировать это, могут искренне в это верить, но я думаю, что таких людей не бывает.
Нет. Не догадалась. Ольга выдохнула, взяла Инну под руку и пошла вместе с ней вниз по ступенькам.
-Расскажу тебе одну историю, - продолжила Инна. – У нас есть подруга, Женя. Очень хороший человек, которого жизнь помотала так, что и врагу не пожелаешь. У нее была любовь в Санкт-Петербурге с женщиной, которая искренне думала, что постель для нее – это самое важное. Знаешь, как это бывает? Десятки любовников, всеобщее обожание, разнообразный секс. Женька оказалась первой, кто разглядел в этой женщине не ее умение… - Инна замялась и тут же нашла слово, – удовлетворить партнера, но и нечто еще. Конечно, история закончилась плохо – Женя испугала ее до безумия своей любовью, но я отчего-то верю, что все это было не просто так, и это была первая искра, которая помогла этой женщине понять, что ее можно любить не только за секс, но и за что-то еще.
-А если ничего нет? – Спросила Ольга быстро. – Если «чего-то еще» просто нет?
Инна улыбнулась и пожала Ольгину руку.
-Всегда есть что-то еще. Даже если с первого взгляда этого не разглядеть.
Ступеньки наконец закончились, они вышли к набережной и повернули направо. Сердце в Ольгиной груди колотилось как сумасшедшее. Значит, всегда есть что-то еще? Значит, это «что-то еще» есть и в ней тоже?
-Хорошо, - сказала она вдруг. – Что главное для тебя? Не секс – это я уже поняла. Тогда что?
-Я уже говорила, - ответила Инна. – Для меня главное – это уверенность в том, что этот человек – на всю жизнь. А на меньшее я не готова согласиться.
Ольга кивнула, подумав: «а вот это мы еще посмотрим». Ее вдруг целиком охватило желание доказать, что Инна не права. Что на всю жизнь – это вовсе не обязательно, потому что чувства могут быть разными и люди могут быть разными тоже.
Это не было планом, она по-прежнему не хотела играть ни в какие игры, но после сегодняшнего разговора ее стало тянуть к Инне еще сильнее, еще острее. Взрывалось в создании: «Значит, только на всю жизнь? Почему же тогда ты вздрагиваешь, когда я прикасаюсь к тебе и покрываешься румянцем? Почему отстраняешься от прикосновений, но при этом всем телом говоришь: коснись еще? Ведь я не на всю жизнь, и мы обе хорошо это знаем. Тогда зачем?».
Она думала об этом весь остаток дня. Думала, когда забиралась в порту на небольшую яхту, думала, вдыхая быстрый морской ветер, думала, смеясь и пытаясь опрокинуть Инну за борт. И провожая ее домой поздним вечером, и в одиночестве идя по пустынной тихой Петровской. И открывая дома переписку с Лизой, думала тоже.
-Интересно, дождусь ли я когда-нибудь того, чего очень хочу от тебя? – Прочитала она написанное Лизой. И закружило, понесло – вспомнился Ларин кабинет, расстроенные глаза и сказанное почти с отчаянием: «Ты же пришла не для того, чтобы пригласить меня на свидание».
-Все зависит от того. – Написала быстро Ольга. – Как долго ты готова ждать.
Она откинулась в кресле и закрыла глаза. Хотелось прочесть, а лучше услышать – «столько, сколько понадобится». Она так ясно представила себе Ларины губы, произносящие это, ее лицо, ее глаза.
-Столько, сколько захочешь.
Улыбнулась. Лиза-Лиза… Прости, милая, но ждать тебе придется слишком долго.
Глава 6. В тени чужих квартир.
В конце июля она снова – сама того не желая, или по крайней мере думая так – увидела Лару. Сидела в «Волне», наслаждалась вкусным коктейлем и купалась в обожании Лизиных глаз.
Глаза были хороши, и вся Лиза была в этот день очень хороша – загорелая, смущенная, с идеально накрашенными губами и длинными ресницами. Брала за руку, гладила пальцы. Говорила грудным, низким голосом.
-Почему ты такая робкая, когда мы встречаемся? В сети ты во сто крат смелее.
Ольга смеялась радостно. «Робкая». Пусть так. Лизе не полагалось знать то, что Ольга давно для себя решила – ничего не будет. Эротические шалости в онлайне не в счет, это же просто так – нервы пощекотать. А в реальности ничего не будет.
-Может быть, я просто не хочу торопиться? – Шептала она, с удовольствием наблюдая, как Лиза прячет глаза и тяжело дышит. – Может быть, я хочу насладиться моментом?
Насладилась. Повернула голову, чтобы заказать еще один коктейль, официанта взглядом не нашла, зато увидела другое. Лару.
Она просто шла мимо – в сторону моря, или в парк, или еще куда-то. В легких белых брюках, в футболке без рукавов, туфли – на низком каблуке, волосы собраны на затылке, в одной руке – роза, а другая держит за ладонь какую-то бабу.
Бабу. Окрестив ее так в первое мгновение, Ольга уже не могла думать о ней иначе. Да, бабу. Отвратительную, мерзкую, гадкую бабу, которая имеет нахальство идти рядом с Ларой, держаться за ее руку и заглядывать ей в глаза.
-Оля, ты что?
Она бросила взгляд на Лизу и та испугалась. Испугалась моментально и очевидно – лицо исказилось, отодвинулась. Ольга посмотрела на собственные руки: ногти – прекрасные изящные ногти – впились в столешницу до боли, еще секунда – и кровь бы из-под них потекла.
-Идем, - велела Ольга, не давая себе времени задуматься. Вынула кошелек, бросила на стол какие-то деньги, схватила Лизу и потащила ее за собой.
Впрочем, Лиза отбиваться не стала – шла покорно, не подозревая, что эта покорность распаляет Ольгу еще больше.
-Значит, свидание, да? – Кипела она, ускоряя шаг. – Значит, когда приглашу – тогда и посмотришь? Значит, пять лет никого не было?
Лиза что-то говорила на ходу, но она ничего не слышала. Лару догнала, когда та с «бабой» уже пересекли ворота и вошли в парк. Догнала, и остановилась.
И что делать теперь? Остановить? Похлопать по плечу? Окликнуть голосом? Унизительно. Ужасно. Пройти мимо, будто не видела? Глупо. Что же тогда?
Пока она размышляла, тяжело дыша от ярости, Лара почувствовала их присутствие и обернулась. «Баба» обернулась тоже.
Эти глаза, эти чертовые карие глаза. В них не было ничего, кроме удивления и, пожалуй, легкого разочарования. Как будто Ольга – мусор, ничего не значащий мусор, который хорошо бы спихнуть с пути, да жалко.
-Добрый день, - произнесла она вслух, не отпуская Лизиной руки. Теперь они стояли друг напротив друга – две пары. Ольга резко вдохнула в себя воздух, Будинский стержень в ее позвоночнике даже завибрировал от напряжения. – Не ожидала тебя здесь встретить. Познакомься, это Елизавета Ломакина. Лиза, это Лариса Андреева, моя старая подруга.
Лара молча смотрела на нее. Ольга смотрела в ответ, и могла поклясться, что глаза ее в эти секунды были абсолютно, бесповоротно, исключительно ледяными. Как кристаллы голубого льда. Как застывший фреон. Как впившийся в ледник ледоруб, держащийся крепче крепкого.
«Баба» дергала Лару за руку, но та не реагировала. Продолжала смотреть на Ольгу, будто говоря ей: «Зачем ты это делаешь? Чего ты хочешь?».
О, Ольга хорошо знала, чего хотела. Хотела махнуть рукой и одним движением стереть с лица земли эту молодую сучку, посмевшую держать Лару за руку. Низвергнуть ее в тар-тарары, и чтобы черти – или кто там есть? – жарили ее в огне, пытали, измывались и окончательно уничтожили.
-Меня зовут Катя, - сказала вдруг «баба» тонким голосом, осознав, что никто ее представлять не будет. – Очень приятно.