Инна покачала головой.
-Оль, ты говоришь глупости, - сказала она. – Что значит «вернется – не вернется»? Это же отношения, а не детский сад.
-О чем ты?
Она улыбнулась тепло и ласково.
-О том, что для того, чтобы тебя простили, нужно для начала хотя бы попросить прощения. Иначе как она узнает, что тебе жаль?
Ольга покачала головой.
-Это мы уже проходили. Просить прощения – значит, дать слово, что больше никогда так не сделаешь. А я вовсе не уверена, что не сделаю.
-Почему?
-Потому что это чертово проклятие Будиных никуда не делось. Я такая, какая есть – и я знаю, что способна на ужасные поступки. Я не изменилась, хоть и пыталась. По-видимому, это просто невозможно.
Инна пожала плечами и сузила глаза.
-И снова глупости, - сказала она. – Ты же нашла в себе силы прийти к Лизе, прийти ко мне. Извиняться, будучи уверенной, что тебя не простят. Разве это не называется «измениться»?
Что ж, возможно, и так. Но Лара… Лара, которой она раз за разом причиняла боль. Лара, которая сносила это терпеливо и молча. Нет, только не с ней. Не еще раз.
-Как ты сама-то ее простила? – Спросила Ольга. – И меня? Но со мной ладно – я чужой тебе человек, а ее? Она же предала тебя, и еще как предала.
Инна покачала головой.
-Мне проще, - улыбнулась она. – Я не делаю фокуса на конкретном поступке человека, я вижу ситуацию в целом. Я люблю Лизу, у нас было очень много хорошего и чудесного, и я вполне способна увидеть причины и поводы, из-за которых она поступила так как поступила. А ты…
Она нагнулась, заглянула Ольге в глаза.
-Ты не такая плохая, какой хочешь казаться. И ты по-прежнему мне нравишься. Только и всего.
Еще одна. Еще одна считает, что она «не такая плохая». Несмотря на все, что она сделала, несмотря на все, что натворила.
Они вышли из кафе и дошли до Ольгиной машины. Ольга собиралась кивнуть на прощание, но Инна вдруг обняла ее за шею и прижала к себе.
-Извинись перед ней, - шепнула она удивленной Ольге. – Съезди к ней, извинись и посмотри, что будет. Может быть, и она достаточно любит тебя для того, чтобы простить.
Глава 15. Я отключаю звук.
Инна ушла, а Ольга села в машину и крепко сжала руль. Поехать к ней? Но как? Как снова заглянуть ей в глаза? Какими словами объяснить то, что она натворила? Как?
Она глубоко вдохнула, вывернула руль и нажала на газ. А вот так, милая. Так и будешь смотреть, так и будешь объяснять. Думаешь, ей было легко смотреть на тебя – голую, только что вылезшую из постели, где ты мило проводила время с мужчиной? Думаешь, ей было легко слышать ту чушь, которую ты ей говорила? Теперь твоя очередь. Езжай, и выслушай все, что она тебе скажет. И пусть это только добавит боли, пусть. Ты это заслужила.
Машина неслась по трассе со скоростью выше 100 километров в час. Опущенный верх не слишком спасал от ветра, и Ольгины – короткие теперь – волосы щекотали уши и шею сзади. Она рывками выворачивала руль, чтобы по встречной обогнать тихоходов и рывками же возвращала его обратно.
Возле поворота на Мержаново притормозила. Что, если у Лары сегодня выходной? Что, если она не на работе, а дома?
Не успев подумать, крутанула руль и съехала с трассы на бетонную дорогу.
Где же этот чертов дом? Этот поворот? Или следующий? Или вообще нужно было свернуть раньше?
Но нет – вот он, яркий, блестит на осеннем солнышке, ворота открыты, и машина – огромная Ларина машина – кажется, стоит во дворе.
Ольга остановилась и зажмурилась. Так. Она здесь. Теперь что? Она совершенно не учла в своем плане Лариных родителей – а вдруг они дома, и знают? Что, если с ними придется разговаривать? ЧТО она им скажет?
В стекло постучали снаружи. Ольга испуганно дернулась и открыла глаза. Рядом с ней, нагнувшись и заглядывая через стекло, стоял Ларин отец.
Путаясь в ремнях и кнопках Ольга наконец открыла дверь и вылезла из машины.
-Здравствуйте.
И отпрянула. Ларин отец улыбался ей – действительно, улыбался! Не кричал «пошла вон отсюда», не смотрел мрачным лицом, а просто и доверительно улыбался!
-Привет, - сказал он. – Иди, она наверху. Уж который день тебя ждет, а ты все никак не приходишь.
Ждет? Ее?
Ольга ахнула, и бросилась бежать. Проскочила ворота, несколько ступенек, на ходу кивнула Лариной маме и побежала на второй этаж. Эта комната? Нет. Если ждет, то не в своей, а в той, другой – в которой ночевала тогда она, Ольга.
Последняя дверь – Ольга распахнула ее, не останавливаясь ни на секунду. И застыла на месте.
Все было так, как она себе представляла. Лара – в джинсах и широкой футболке – сидела за столом. Очки съехали на кончик носа, волосы закрыли лоб. Пальцы быстро двигаются, управляясь с шариковой ручкой, а возле уголков губ – морщинки, маленькие сеточки морщинок.
Она подняла голову и посмотрела на Ольгу. И будто какая-то неведомая сила толкнула Ольгу вперед, к ней. Она сама не поняла, как оказалась стоящей на коленях рядом с Лариным стулом и вжимающейся лбом в ее раскрытые ладони.
Лара не шевелилась, не делала попыток отнять руки. Молчала.
-Я идиотка, - прошептала Ольга отчаянно. – Самая последняя в мире идиотка. Я приехала потому что… Потому что хочу попросить тебя… Потому что хочу попросить…
Слезы залили глаза и мешали видеть. Она подняла голову и посмотрела на Лару. Больно. Господи, как же больно!
-Я люблю тебя, - сказала она вдруг и Лара вздрогнула от этих слов. – Я просто люблю тебя. Вот что я хотела тебе сказать.
Она поднялась с колен и, отойдя, присела на край кровати. Руки дрожали, сердце билось как чокнутое. Вот она это и сказала. То, что гнала от себя, то, чего боялась до дрожи в коленках. Сказала.
Лара подошла и села рядом.
-А как же Коля? – Спросила она тихо.
Ольга покачала головой.
-Я хотела наказания. Хотела, чтобы он сделал мне больно. Он сделал, но недостаточно. И когда пришла ты – я захотела, чтобы…
-Я поняла.
Помолчали. Ольга сжимала руки чтобы успокоить в себе дикую тягу – ей ужасно хотелось дотронуться до Лары, но было нельзя.
-Я не прошу простить меня, - сказала она глухо. – Я прошу, чтобы ты осталась в моей жизни. Другом, знакомой – неважно. Если ты еще… Если это еще возможно.
Лара повернула голову и посмотрела на Ольгу. Они сидели совсем близко друг к другу, одна – уставшая, измученная. Вторая – полная чувством вины и боли. Чужие? Неужели теперь чужие?
-В общем, так, - заговорила наконец Лара, и голос ее был злым и холодным. – Сегодня ты останешься здесь.
Ольга вздрогнула и подалась к ней, не веря в то, что слышит.
-А завтра мы поедем в Таганрог, заберем все твои вещи, рассчитаемся с арендодателем, и увезем всю твою жизнь сюда. Мне надоело сражаться с твоими призраками на расстоянии. Я устала от того, что ты не даешь мне ни на что влиять. Если ты сама не можешь научиться справляться со своей жизнью – значит, мы будем учить тебя вместе.
Ольга заморгала, пытаясь скрыть подступившие к глазам слезы. Лара смотрела на нее без улыбки и ждала ответа. Ответа?
-Да, - выдохнула Ольга. – Господи, да!
Она не могла поверить, не могла поверить в то, что это происходит на самом деле. Неужели она все еще ей нужна? Неужели даже после такого она ей нужна?
Ларина рука опустилась на ее плечи и притянула ближе. И Ольга рванулась навстречу, зарылась лицом в волосы, обхватила руками спину. Она плакала и сквозь слезы чувствовала, как ласково гладят ее сильные ладони, как стучит по футболкой сердце, как шепчут что-то неразборчивое усталые губы.
Вспомнив, она вдруг отстранилась и посмотрела Ларе в глаза.
-Завтра я поеду одна, - сказала с горечью. – Есть одна вещь, которую я должна сделать, и…
-Нет, - Лара смотрела серьезно. Ее темные глаза были пугающе-глубокими и сердитыми. – Мы поедем вместе. В прошлый раз я оставила тебя меньше чем на двое суток – и что вышло? Я не хочу, чтобы в твоей голове снова что-то съехало на бок и ты решила иначе. Мы поедем вместе.