Оставалось только добраться до города и отправить послание старому другу. А уж затеряться среди людей (и оборотней) я сумела без труда.
-
Я никогда не боялась ни грязи, ни лишений. Я совершенно спокойно заходила в лачуги, кишащие тараканами и крысами, безбоязненно шаталась по темным переулкам, смело подавала руку нищему и не брезговала убирать постельное бельё в доме утех. Но дилижанс! О, дилижанс — это что-то отвратительное! Мне не повезло с попутчиками и временем года. Для Галлии стояли на удивление теплые дни. Терпкий запах мужского пота разъедал мой чувствительный нос, а потом, когда трое из попутчиков скинули ботинки, я поняла, что здорово переоценила свою выносливость. Путь до ближайшей остановки я проделала, уткнувшись в рукав и борясь с тошнотой.
Раньше я думала, что трехчасовые проповеди сестры Аделаиды о чистоте духа и тела — мучение. Я ошибалась.
— Как хотите, а я с вами, — заявила я на привале, залезая на крышу к кучеру.
— Не положено, — отмахнулся кучер, но я сунула ему в руку пару серебрушек.
— Я впервые путешествую, — кротко улыбнулась я. — Из окон ничего не видно.
— Грохнешься ведь, а мне потом отвечать, — неуверенно пробормотал кучер.
— Там три горожанина обувь сняли, — шепотом пояснила я. — Я сдохну внутри. Пожалуйста, дяденька!
Кучер хохотнул, но кивнул благосклонно. Я крепко держалась за металлические скобы, но меня так мотало из стороны в сторону, что руки онемели. Всё это мне не нравилось, и приходилось постоянно говорить себе, что это мой выбор.
"Или замуж, или дилижанс" — мысленно напомнила я себе, и сразу же полегчало.
А если б я ехала почтовой каретой — мой путь занял бы всего пару дней. Почтовая служба берет пассажиров — одного, очень редко двух. За хорошие деньги, разумеется. Едут они без остановок: только лошади и кучеры меняются. Никаких ночевок. Ехать так тяжело, но очень быстро. Но неизвестные мальчишки не ездят почтовыми каретами. Они и дилижансами не ездят, особенно если им еще двадцати лет нет. В Славии совершеннолетие наступает раньше — в восемнадцать. Мне же по бумагам едва стукнуло шестнадцать, и я круглый сирота.
Что я делал в Галлии? Учился. Отец единственного сына счел нужным отправить. Год всего учился, а потом пришла весть, что родитель мой скончался. Вот, возвращаюсь домой, вступать в наследство, пока есть во что вступать.
Худо-бедно отбившись от служащего на заставе, который прикопался к указанному в подорожной возрасту (больший писать не было смысла: борода у меня не росла и голос тонкий), залезла-таки в карету и попыталась дремать, но моя нежная натура долго не выдержала. Ради меня остановили дилижанс, и "малохольного вьюношу" долго тошнило в кустах. На постоялом дворе я со своими попутчиками распрощалась. Границу проехала и ладно. Дальше как-нибудь сама.
Сам.
Глава 6. О важности обуви в дороге
Постоялый двор Славии отличается от трактира по ту сторону границы только одним: здесь нет людей Кирьяна Браенга. А может и есть, но я их не знаю. Я никак не могу придумать, куда мне двигаться дальше — в столицу, что ли? Поглядеть на своего «мужа»? Сколько я смогу жить под чужой личиной?
Надо было думать об этом раньше. В Галлии женщина (не я, конечно) может спокойно существовать самостоятельно, независимо ни от кого. В Славии — вряд ли. У меня возникает мысль разыскать Викторию — возможно, она чем-то мне поможет. У Виктории, как и у меня, дурной нрав и лихой характер. Не так уж это и сложно: она не какая-то там крестьянка, а значит, и супруг у нее человек достойный. Наверное, кнесс какой-нибудь, как дед. Зная Ви, я совершенно уверена, что муж ей не возразит — она, поди-ка, вертит им как хочет. А попробуй ее переупрямь — оборотня, да еще огневицу. Они ж, маги огня, бешеные просто, а Оберлинги и вовсе славились своим буйным норовом.
Но прятаться в доме Виктории — затея, лишенная смысла. Уверена, отец именно там и будет меня искать в первую очередь. Не вариант. Хотя найти Ви всё же стоит — кто знает, с чем мне придется столкнуться? Да и денег у нее можно занять в случае нужды. Итак, для начала доеду до волости кнеса Градского. Должна же быть у меня цель?