— Степан Кириллович, вы только подумайте! — глумливо заявил наиболее грамотный разбойник, изучая мои бумаги. — Такой хухря и Степан!
А потом он ухватил мои единственные документы своими грязными пальцами и разорвал их напополам. И еще раз напополам. И еще — до тех пор, пока от них не осталось мелких клочков, разлетевшихся по дороге. Я глубоко дышу и считаю про себя до десяти, а потом и до тридцати. Это всего лишь бумаги, тем более фальшивые! Чтобы хоть как-то сдержать свое праведное негодование, я старательно запоминаю приметы разбойников: заявлю на них в полицию, а еще (когда-нибудь потом) отпишусь отцу. Будут знать, как леди Браенг грабить!
— Ничего сказать не хочешь? — угрожающе ухмыляется кривозубый главарь.
— Премного благодарен, господа, — церемонно склонила голову я, надеясь, что в голосе не слышно сарказма. — За целые ребра и руки.
— Ишь, вежливый, — хмыкнул разбойник. — Ну ладно, живи тогда. Кто к нам с уважением, к тому мы с лаской.
Они заржали, а я вдруг только теперь напугалась по-настоящему. Это не игра. Они сейчас могут сделать со мной всё, что угодно. И отца здесь нет — никто меня не защитит. Стиснула зубы, чтобы скрыть дрожащий подбородок, и молча смотрела, как они уходят прочь, действительно меня не тронув. Едва они скрылись из виду, я обессиленно падаю на траву и больно прикусываю костяшку указательного пальца, чтобы унять запоздалую истерику. Сегодня мне повезло, но так не будет вечно. Путешествовать в одиночку страшно не только женщине, но и одинокому путнику.
Позволив себе немного побыть слабой девушкой, я заставляю себя встать — надо двигаться дальше. Идти босиком сложно — я всё же изнеженная барышня, а не крестьянский отпрыск. Ступни колют мелкие камушки, незаметные в мягкой пыли. Солнце напекло затылок. Пришлось прикрыть голову большим лопухом, в изобилии произрастающим в придорожной канаве. Всё больше хочется заплакать от усталости и иррациональной обиды: за что мне всё это? «Или вперед, или замуж», — напоминаю я себе, но задора хватает ненадолго — даже солнце не садится еще, а силы кончаются. Очередной острый камушек под пяткой всё же выбивает слезы. Вспомнив все известные мне ругательства на трех языках и придумав парочку новых, я оседаю на траву, обещая себе, что отдохну всего пять минуточек — пока не пройдёт боль в пятке, но подняться уже не выходит. Измученные ноги ноют. Так я и засыпаю прямо на голой земле — в слезах и в обиде на саму себя.
Утром (очень ранним и холодным утром) показалось, что стало легче — во всяком случае, ноги болели чуть меньше. Но это был самообман. И вот теперь я сижу босая на обочине дороги, прислушиваясь к бурчанию в желудке, и мрачно размышляю о том, что ночевать под открытым небом мне не понравилось, а до ближайшей деревушки, судя по указателю, еще шесть верст. Немного — каких-то два часа ходьбы. Если бы ноги ходили. Ничего — часик отдохну и пойду дальше. Авось к ночи доползу до людей и возьмусь за какую-нибудь работу.
Дважды мимо меня проносятся всадники, один раз — почтовая карета. Стало быть, я иду правильно. Дорога до деревни босиком совсем не быстрая. Некстати вспоминается, что под стельку сапога был вложен двойной империал. На него можно было купить несколько пар обуви. Обидно. Отчего же я такая дура? Отчего пустилась в дорогу одна, не дождавшись попутчиков? А ведь из этого может получиться неплохая книга! "Из Галлии в Славию: путеводитель для самых глупых!"
Идея настолько захватила меня, что я почти забыла о босых ногах и жаре. Из сладостных мечтаний меня выдернули шум и крики.
Глава 7. Почему шест?
Ба, знакомые лица! Да это те самые удальцы, что отжали у беззащитного отрока деньги и сапоги! Вот уж не думала, что удастся с ними встретиться вновь! На этот раз они теснили двоих мужчин, один из которых был явно ранен. Дорога здесь вплотную подходила к славной березовой рощице, возле которой приветливо журчал ручей. К кустам привязаны две лошади, мирно горит костер. Очевидно, путники отдыхали, когда их приметили отморозки. Осмотревшись, я выбрала ровную молодую березку и с некоторым трудом сломала ее. Теперь у меня имелся шест подходящего размера, хоть и неидеально сбалансированный.
Повертела свое оружие в руках — сойдет. Против сестры Марии я бы не устояла. Подкрасться и двинуть по шее одному из разбойников — легко. Не ожидавший нападения мужик рухнул как подкошенный. Я тут же ткнула второго под дых — одним движением, и еще одного стукнула по коленям. Четвертый начал размахивать в мою сторону рапирой, но моё оружие было длиннее, и драться честно я не пыталась — увернулась от неумелого замаха, привычно подпрыгнула и ткнула острием шеста в лицо. Оставшихся быстро уложил блондин в довольно богатом наряде. У него в руках был только короткий меч, в то время как нападавшие орудовали, хоть и довольно неумело, длинными пиками и старыми ржавыми алебардами. Я их еще со вчерашнего дня запомнила. Вроде дрянь, а не оружие, но когда на тебя восемь таких наставят, поневоле призадумаешься. Ну ладно я, девка и с пустыми руками, ничего противопоставить не могла, а два здоровых вооруженных мужика как могли в такой ситуации оказаться? Один и вовсе сидит на земле и мотает головой. Хотела полюбопытствовать, что с ним, но на одном из бандитов увидела свои сапоги.