— На сегодня хватит! Письмо в Галлию отправь сейчас же дипломатической. Остальное успеется.
Я кивнула, разглаживая пальцами конверт с едва заметными водяными знаками и уже почти готовясь написать адрес, который Степан Градов просто никак не мог знать. Вот так, Стефа, на таких мелочах и прокалываются шпионы!
— Конверт подписать надо, — тихо напомнила я блондину. — Наверное, как-то условно?
— Да, я подпишу, — рассеянно сказал Дамир. — Стёпа, письмо отнесешь и до вечера свободен. Меня не ищи, я ночевать в другом месте буду.
Почему-то это кольнуло меня, словно я имела на него какие-то права. Впрочем, имела, конечно, но очень смутные. Пока на ладонях нет брачных меток, ни одна женщина не потребует от мужчины верности. Впрочем, в высшем свете вообще всё очень зыбко. Браки по любви случаются редко, в основном — политика. А любовь… Вот у родителей, как я знала, была любовь. Не ровня сын захудалого, отверженного, практически вычеркнутого из всех списков рода единственной королевской дочери. И пусть он хоть трижды герой, пусть лучший Охотник ловчей службы, пусть ловкий политик — но я всё равно не понимала, каким образом ему дозволили совершить такое святотатство. Особенно если учесть, что не так уж и давно наш предок был замешан в государственной измене и подготовке восстания. К чести ее высочества, об этом факте она при ссорах ни разу не упоминала. Зато о том, что ради какого-то Браенга (не какого-то, а последнего — поправлял отец) принцесса отказалась от брака с франкским монархом, матушка вспоминала нередко.
Я очень боялась, что в моей жизни будет похожая ситуация: супруг потребует от меня безупречного поведения, посещения всяческих приемов и будет следить за каждым моим шагом. Но оказалось, что Дамир боится ровно того же, и я не могла не улыбаться, спеша в почтовое отделение.
В Славии простые и понятные города. Рядом с почтой — полицейский участок. Рядом с полицейским участком кофейня. Я заглянула: народу полно. Наверное, кофе здесь хороший. Потом приду, когда потише будет. По широкому бульвару цокают и скрипят пролетки с откинутым по летнему времени верхом. Выглядят они заманчиво — тем более, что тяжелые мужские ботинки начали немилосердно натирать ноги, и дорога из почтового отделения уже не кажется короткой. За что же мне такое наказание? Я с тоской во взгляде приникла к витрине женской обуви: ах, какие туфельки! Атласные, на маленьком каблучке, с серебряной пряжкой. Но я ж мужик. Мне теперь долго без туфель жить.
Зато я могу ходить по улице в одиночку и даже без шляпы, и на мои голые лодыжки никто не заглядывается. Ничто не мешает мне взять извозчика пусть и всего на два квартала — а для дамы это было бы решительно невозможно. Только кухарки и прачки ходят по улице спокойно, а женщину благородных кровей должен непременно кто-то сопровождать. Но обычная горожанка не позволит себе проехаться в пролетке, да и куда ей ездить? Разве что на рынок. В театре или вернисаже на одинокую женщину будут смотреть косо, а просто гулять по улице — да когда им?
В гостинице я с облегчением стаскиваю ботинки и бледнею: шерстяные носки пропитаны кровью. Только этого мне сейчас и не хватало! Как назло в дверь тарабанят:
— Стёпа, я ухожу до утра. Если завтра до полудня не появлюсь… Что это у тебя с ногами? — если Дамир Всеславович повышает голос, то можно прятаться.
— Ботинки не по размеру, — пожала плечами я. — Ничего серьезного.
— У меня так у одного знакомого заражение крови случилось, — вкрадчиво произнес блондин. — Хочешь ног лишиться?
— Нет, — замотала головой я.
— Стёпа, тебе деньги нужны? Попросить аванс не догадался, дурная голова?
— У меня есть деньги, — гордо ответила я. — И ботинки по ноге заказаны уже. Не извольте переживать.
Лицо Дамира расслабилось, он даже улыбнулся, пусть и криво.
— Я лекаря пришлю, — кивнул он. — И не вздумай сбежать куда-то. Сиди и жди. И ботинки свои выкинь немедленно. Хотя знаешь что…
Он взмахнул рукой, и моя единственная пара обуви вспыхнула жарким огнем.
— Эээ! — возмутилась я. — Что вы себе позволяете!
— Еще одно "э", — прищурился Дамир. — И я урежу тебе жалованье.
— Деспот, — пробурчала я, когда за ним закрылась дверь. — Сатрап.