Подруга посмотрела Наташе в глаза так многозначительно, что нетрудно было догадаться, на что она намекает. Наташа и сама чувствовала, что больше не в силах противиться властно говорившему в ней желанию навсегда соединить свою судьбу с судьбой Сергея.
В пятницу Наташе удалось вырваться с работы чуть пораньше. Торопливо выпив несколько глотков чая, девушка принялась наряжаться и прихорашиваться, ощущая себя чуть ли не невестой, готовящейся к венцу. «Решено, решено, – пело сердце Наташи. – Сегодня я сама заговорю с Сереженькой о том, что хочу быть с ним вместе! И он ответит мне „да“...»
Вечер прошел чудесно. Сергей, заехавший за Наташей на машине, был восхищен тем, как чудесно она смотрелась в голубом платье. В фойе театра перед началом спектакля он купил и галантно преподнес девушке коробку конфет. Пока он приобретал у капельдинера программку, Наташа подошла к стоявшему в углу киоску и тайком купила альбомчик с репродукциями картин русских пейзажистов. «Положу его Сереже в бардачок, – пряча продолговатую глянцевую книжечку, подумала девушка. – Вот будет сюрприз!»
Радостное чувство, которое испытывала Наташа, окрашивало все вокруг в радужные тона. Ей нравилась музыка, покоряли отточенные движения артистов, восхищали красивые костюмы и декорации... Сергей все время был рядом, и его присутствие доставляло девушке невероятное наслаждение. «По дороге домой мы обязательно поговорим с Сергеем», – думала она.
Сергей вышел из подъезда театра чуть раньше Наташи и, пока она напоследок поправляла макияж, успел подогнать машину чуть ли не к самым дверям. Это вызвало недовольство дежурившего поблизости милиционера.
– Здесь не положено стоять, – выговаривал он Сергею, когда подошла Наташа.
– Погоди, командир, – желая уладить конфликт, Сергей отвел милиционера в сторонку. За то время, которое понадобилось им, чтобы обменяться парой слов, Наташа успела усесться в салон. Радуясь представившейся возможности незаметно подложить Сергею свой подарок, она открыла бардачок...
Как только недоразумение было улажено, Сергей, весело улыбаясь, вернулся к машине. В его ушах еще звучали скрипки оркестра...
– Поехали, Наталочка, – начал было он и осекся.
Наташа, с бледным, как мрамор, лицом, выбралась из салона к нему навстречу. Ее движения были странно скованными, будто ловкая, подвижная девушка разом постарела на добрый десяток лет.
– Тебе плохо? – испуганно кинулся к любимой Сергей, но Наташа, не ответив ни слова, сунула ему в руки какую-то картонку, а затем все так же молча повернулась и пошла прочь. На мгновение растерявшемуся Сергею показалось, что все происходящее – лишь дурной сон. Не веря собственным глазам, он посмотрел ей вслед, а затем, почти машинально – на странную бумажку, которую сжимал в руке. Внезапно Сергей ощутил дикую, ни с чем не сравнимую злобу, а после им овладело чувство тяжелой безысходности. Казалось, ярко освещавшие улицу фонари разом погасли. На фотографии, кокетливо изогнувшись, красовалась полуголая Лариса!
...Наташа не смогла бы сказать, как она прожила эти дни. Автоматически завтракала, одевалась, причесывалась и красилась, автоматически шла на новую работу – и, похоже, неплохо справлялась, во всяком случае, ею были очень довольны. Автоматически улыбалась маме, отвечая на испуганные вопросы, что все в порядке, она просто немного устала, а Сережа? Какой Сережа?.. Ах, этот... Да, я с ним больше не встречаюсь, ну и что? Город вступал в лето, толпа на улицах стала оживленной, нарядной. Бесчисленные прогулочные катера, сновавшие по рукавам реки и каналам, оглашали воздух лившейся из репродукторов популярной музыкой. В тот год особенно модна была песня о встрече влюбленных; бесконечно растиражированная, она, казалось, раздавалась отовсюду – с борта каждого нарядного кораблика, из окошка каждого ярко покрашенного киоска, которые внезапно, как грибы после дождя, выросли на углах и перекрестках.
Атмосфера вечного праздника оставляла Наташу безучастной, и только песня о радостной встрече после разлуки больно царапала сердце, заставляя девушку вздрагивать... На третий день ей позвонила Алена.
– Наташ, куда ты пропала?
– Прости, замоталась... Дел по горло. – Голос Наташи ничего не выражал.
– Я тебя что обидела? Почему ты стала ходить в бассейн без меня?
– Так как-то, само собой получилось... Ален, я не могу с тобой разговаривать.
– Занята?
– Я хочу побыть одна. Мне... мне очень тяжело, извини...
Наташа уже готова была опустить трубку, но подруга воскликнула:
– Так... Сейчас же рассказывай, что случилось! Или нет, постой... Приходи на наше место, поговорим.
Алена жила гораздо дальше от центра города, чем Наташа, к тому же, как назло, троллейбус, на котором она ехала, остановился, и пришлось ждать, пока водитель, ворча, поправит соскочившую дугу. Терзаемая недобрыми предчувствиями, Алена нервно теребила ремешок сумки: ей почему-то казалось, что Наташа не дождется ее, уйдет, а услышанное в голосе подруги неприкрытое отчаяние сильно встревожило ее. Бегом преодолев последние метры до заветного уголка на набережной, Алена встала как вкопанная: «Так и есть, не дождалась. А может быть, и вовсе не приходила? Господи, да что же это случилось у Наташки такое? Лишь бы не с девочкой...» Алена знала, сколько испытаний успела перенести в жизни ее юная подружка, и никогда, даже в самые тяжелые дни, с лица Наташи не сходила улыбка, а голос звенел весенней капелью. Должно было произойти нечто страшное, раз Наташа впервые на памяти Алены не сумела справиться с горем!
И тут Алена увидела ее – Наташа тихо стояла возле парапета канала и безучастно смотрела на воду. Погруженная в свои мысли, она даже не заметила появления подруги.
– Наташка! – с облегчением воскликнула Алена, подбегая к девушке. – Натусечка! Наталка!
По бледному лицу Наташи промелькнула тень страдания.
– Не называй меня так, – одними губами попросила она.
– Сережка так часто тебя называет, и я успела привыкнуть, – машинально пояснила Алена и вдруг, осознав, ахнула: – Так это из-за него? Не может быть!
– Я верила ему! Верила! Не позволяла себе сомневаться в том, что его слова, губы, глаза не обманывают меня. Какая же я была дура!
Наташе больно было рассказывать о том, что произошло, и в то же время она испытывала какое-то горькое облегчение. Алена внимательно слушала.
– А как он сам это объясняет? – спросила она, когда Наташа умолкла.
– Никак, – горько усмехнулась девушка. – Я просто не дала ему этого шанса.
– Это несправедливо по отношению к Сережке!
– Знаю.
– Сергей тебя любит! Это ясно с первого взгляда всякому, кто видел вас вместе! Так почему бы тебе не послушать, что он скажет о том, откуда взялась эта злосчастная фотка?
– Объяснения у него наверняка найдутся, – мрачно кивнула Наташа. – Вопрос в том, захочу ли я их слушать! Нет, подожди, не перебивай... Если бы это была чья угодно фотография, я бы и сама решила, что произошло какое-то недоразумение, но Лорка!.. Нет, недаром меня все время, пока я встречалась с... с ним, мучило подозрение... Ален, пойми, ведь для меня наши отношения были более чем серьезны. И так хотелось верить, что и для него они – не просто романчик... И вот... Какая гадость! Обнимал меня, шептал нежные слова и сразу после этого отправлялся к Лорке. А я, дура, еще не верила Катьке, когда она рассказывала... Господи, да что Катька, когда я собственными глазами видела, как они ворковали! ...В тот раз он тоже сумел мне все объяснить, – проговорила Наташа прерывающимся от душевной боли голосом.
– Но ты ведь поверила ему тогда? – испытующе посмотрела на подругу Алена. – Значит, в глубине души не сомневалась в его искренности!
– Знаешь, что самое ужасное? Я и сейчас, вопреки очевидному, верю ему. Вот появись он передо мной, и я все прощу, забуду, пойду следом. Поэтому я и не хочу разговаривать с Сергеем, а тем более видеться.