Когда-нибудь, я получу это [карьеру режиссера]. Но на данном этапе множество изменений происходило в других областях.
В успешном сочетании роли и актера, приходит день – или на репетиции, если это пьеса, или во время очередного дубля, если это фильм или телевизионный сериал – когда персонаж полностью захватывает. Актер и его игра исчезают и происходит магическая трансформация.
Это случилось во время репетиции пьесы «Смерть коммивояжера» с Ли Джей Коббом, который стал Вилли Ломаном. Артур Миллер, автор пьесы, наблюдавший за репетицией, позже сказал, «В этот день актер сыграл тень, которая ему не принадлежала».
Как это произошло? В силу сочетания талантов – сценариста, режиссера и актера. Но даже все эти составляющие не гарантируют того, что произойдет волшебство перевоплощения. Это не наука, это искусство.
Артисты объединяют варианты, основанные на опыте и таланте, в надежде на то, что эта комбинации принесет им желаемый результат. Когда это действительно получается, результат превосходит сумму всех частей.
В случае со Споком, было сделано много выборов, не только на счет внутреннего мира героя, но также и грима и макияжа. Например, как он будет разговаривать? Каким образом он будет ходить или сидеть? Будет ли он держать руки по бокам, складывать или сцеплять за спиной?
Некоторые решения я принял под влиянием игры Гарри Белафонте в Греческом театре Лос-Анджелеса в середине 50-х годов. Греческий театр представляет собой амфитеатр, вмещающий несколько тысяч зрителей. Белафонте тогда был на пике популярности и театр был заполнен до отказа. С мест, на которых мы с женой сидели, Белафонте выглядел маленькой фигуркой.
В течение первых 45 минут своего выступления он неподвижно стоял в центре сцены напротив микрофона, слегка сгорбив плечи, а его руки свободно свисали вдоль бедер. Он просто пел. Затем, на середине фразы, он наконец-то сделал легкое движение. Он медленно начал поднимать правую руку, пока она не оказалась параллельной полу. На меня это произвело сильное впечатление. Если бы он постоянно двигался, этот жест бы ничего не значил. Но последовавший за долгой неподвижностью, он подействовал, словно выстрел из пушки.
Я нашел эту идею полезной для Спока. Когда на практически каменном лице вздымается бровь, значит что-то должно произойти. Эффект нарастал. Постепенно, шаг за шагом, персонаж сложился воедино с тех пор, как впервые появился на свет. Пока актер не «сыграл тень, которая ему не принадлежит». Когда это случается, когда актер начинает видеть людей и события, происходящие вокруг, через призму чувств своего героя, это означает, что творческий выбор стало делать легче.
Когда это произошло со мной и Споком, я знал. Я отвергал советы со стороны мира бизнеса со словами «Вулканцы бы так не поступили». Вот почему в сериале появился вулканский нервный захват Спока.
Это был прием, который позже по ошибке был принят на смертельный вулканский захват. (Никакого смертельного вулканского захвата не существует.) Впервые захват Спока был применен в серии «Враг внутри», о котором я подробно расскажу позже. Этот прием был впервые представлен в сцене, в которой Кирк оказался один на один с персонажем, который воплощал негативную сторону его личности. Он хотел уничтожить капитана, нацелив на него фазер. Согласно сценарию, я должен был оказаться за спиной отрицательного персонажа и оглушить его, ударив рукояткой фазера по голове.
Я почувствовал неудобство, прочитав эту сцену. Это действие выглядело вырванным из контекста. Я чувствовал, что оно пришло из прошлого, и оглушать людей ударом оружия по голове – это прерогатива вестернов 1890-х, нечто подобное люди ожидают увидеть в сериалах Дым из ствола или Бонанза. Я поделился этими мыслями с режиссером, и он, подумав, спросил, что я могу предложить взамен. Я сказал ему, что с тех пор, как мы пережили 22 век и вулканцы стали собственным творением, мы получили возможность разрабатывать правильные решения наших задач. Я предложил вариант, что вулканцы хорошо изучили анатомию людей и вулканцы были способны передавать особый вид энергии через кончики пальцев, которая, при попадании в определенные нервы на плече и шее, заставляет человека потерять сознание. Он попросил продемонстрировать прием. Я объяснил Биллу Шатнеру свою задумку, и как только я нажал на необходимые точки, Билл застыл и упал как подкошенный. Так и был рожден нервный вулканский захват.
Меня постоянно спрашивают, как мне удается сохранять серьезное выражение лица, когда я играю своего персонажа. При наличии актерского мастерства это просто. Я всегда удивлялся скорости и ловкости, с которыми некоторые сантехники перекрывают протекающий кран. Это их мастерство. Мое же включает в себя контроль над эмоциями и манипуляции ими. Я помню один день на съемочной площадке Стар Трека, когда группа актеров слушала историю, которую рассказывал один из них. Концовка была забавная, и все смеялись. Но только не я.