— С подлинным верно! — ухмыльнулся Катук, стараясь как-нибудь выпутаться из неловкого положения. — А я что говорю!
По-своему она, гордячка, права.
18
— Подай зубило, — командует Барабан.
Я протягиваю ему инструмент.
— Куда только смотришь? — ворчит он. — И что ты мне сунул?
— Виноват, — говорю я, — не то схватил.
— Воротки!
Мы с ним на отметке «двадцать один» принимаем все узлы, или, как это говорится по-научному, «обеспечиваем доводку для получения плотного прилегания соприкасаемых поверхностей деталей»…
Следом за нами дотошный Прохор Прохорович — это его участок.
— Нутромер, да поживее!
Внезапно на нашем этаже появляются Валентин и Вадим Пискаревский, помощник оператора. Что их сюда завело в неурочное время?
— Слушай, Пискаревский, как же ты умудрился ничего не ответить о колоннах предкатализа?
Вадим Пискаревский, видимо, опять сорвался на экзаменах по технологии производства. Тут же при нас Валентин по всем правилам устраивает ему разнос. Вижу, нервы у него никудышные, вот-вот сорвется. Но пока старается владеть собою. И ему это в какой-то степени удается.
— Ну что? Ославил на весь комбинат и молчишь?
Его страшит мнение комбината, а меня это совсем не волнует. Пискаревского, по-видимому, тоже.
— Я не понимаю, чего ты раскричался? — отвечает Вадим невозмутимо. — Не сдал сегодня, сдам завтра, не сдам завтра — сдам через неделю. Какая разница? Подумай!
— Какая разница! — передразнивает Валентин, но тут же, спохватившись, добавляет: — Разница очень большая, милый Пискаревский. Подвел весь цех, опозорил!
Пискаревский хладнокровно пожимает плечами, хмурится, но ничего не отвечает комсоргу. Ему, наверное, лень поддерживать беседу.
Потом он вздыхает и говорит, как бы оправдываясь:
— Ну как ты не понимаешь, не в ладах я с твоей техникой!
Он какое-то чужеродное тело в нашем славном цеховом обществе. Его зеленые брюки и оранжевая кофточка стали притчей во языцех, говоря словами Катука. В таком оперении ему только со стилягами слоняться, а не стоять возле циркуляционного компрессора. Не идет! Не соответствует! И баста! Позирует парень. Лицо бледное, взгляд томный, в походке нарочитая небрежность, как и подобает изысканному человеку, который никак не желает сливаться с массой.
А Валентин красив в своем негодовании. Плюнув под ноги, он демонстративно отворачивается.
Мы с Барабаном на время отвлекаемся от своих плашек и зубил и с интересом ждем, что произойдет дальше. Мне непонятно одно: зачем Валентин привел с собой Пискаревского?
Вот Валентин подходит к Прохору Прохоровичу. Старик делает вид, что очень занят и будто не замечает комсорга… Ничего не понимаю.
— Вы готовы? — начинает Валентин самым учтивым тоном. — Я вас спрашиваю: готовы или нет?
Со старым ворчуном приходится деликатничать, тут уж ничего не поделаешь.
— Я всегда готов, — сурово отвечает Прохор Прохорович.
— Отлично, — радуется Валентин. — Я так и знал, что вы уже готовы. Кстати, я привел вам подсменщика. Пока вас подменит Пискаревский. Вадим, поди сюда!
Франтоватый Вадим старику явно не нравится. И вообще Прохор Прохорович не в духе.
— Видишь ли, комсорг, меня никто не сможет заменить, вот в чем дело.
— Ну ладно, не будем ссориться, — говорит Валентин миролюбиво. — По существу, и спорить-то некогда. Мы и так опаздываем.
— Я тебя, комсорг, не задерживаю. И не вижу необходимости задерживать. Иди себе с богом.
— Прошу прощения, как же прикажете вас понимать?
— В прямом смысле.
— Насколько я понимаю, вы отказываетесь идти на городской актив?
— Понимаешь, мой мальчик, я не могу оставить свое рабочее место.
— Если вы это серьезно, то я вынужден буду доложить руководству…
Валентин, надувшись, уходит.
— Ну, чего уши развесили? — кричит Барабан. — Веселее!
Вскоре появляется начальник цеха.
Еще от самых дверей Задняя Улица окликает старика:
— Тебя, Прохор Прохорович, вчера оповещали или нет?
— Оповещали.
— Раздумал, что ли?
— Раздумал.
— Что так?
— Ты мне, начальник, вот что скажи: о чем пойдет разговор на твоем активе? О том, чтобы лучше работать. Верно?
— Верно.
— Да ведь эту лучшую работу надо показывать здесь, в цехе. Подумали вы о том, что в рабочее время со всего города собираете пятьсот человек?