Становится поэтому особенно понятной одна из дневниковых автобиографических записей Анвера Бикчентаева: «Я не склонен брать в расчет только готовенькое. Меня, наоборот, больше интересует то, с чего начали люди свой героический путь, какой дорогой они шли от несовершенства к совершенству. Подобное динамическое перевоплощение должно происходить, кстати, на глазах читателя, лишь тогда произведение становится предметом искусства».
Достаточно убедительным примером тому, что Анвер Бикчентаев следует в собственной творческой практике записанному им принципу, как раз и может служить роман «Я не сулю тебе рая».
Вот ты, читатель, закрыл последнюю страницу только что прочитанного бикчентаевского романа. Что взволновало тебя в нем? Вряд ли ошибусь, если скажу, что общение с интересными, одаренными людьми из рабочей среды, из среды людей мужественных, сильной воли, способных обогащать ум и сердце, умеющих преодолевать трудности и невзгоды. И, конечно же, ты испытал радость узнавания башкирского национального характера.
Повествование ведется в романе от лица подростка — главного героя Хайдара Аюдарова. Его дорога еще впереди, но он уже успел набить себе синяков и шишек от жизненных невзгод. Однако, при всей своей мальчишеской инфантильности и резко обостренной бравады, он все же способен задать себе вопрос: «А ты, Хайдар, что ты за личность? Чему равен твой коэффициент необходимости для людей? Ради чего ты пришел в эту жизнь и что собираешься делать?»
Анвер Бикчентаев, несомненно, пошел по линии наибольшего сопротивления, решив вести повествование от лица именно такого противоречивого героя. Косвенное объяснение тому мы находим в строках автора, опубликованных им года три тому назад в газете «Труд». В них писатель вновь и вновь повторяет свое кредо: «По-моему, книгу интереснее и читать и писать, когда от первой страницы до последней герой взрослеет, совершенствуется, при этом ошибаясь, падая, поднимаясь, пересиливая себя в поиске. Среди молодых рабочих я находил немало таких людей». И мы понимаем, когда он захотел представить нам героя самораскрывающегося «на глазах у читателей». Трудная эта дорога, как говорит писатель, «дальняя» и «пыльная», но «по ней идет человек». Значит, нужно показать, каков он. И пусть он сам расскажет о себе…
Нетрудно заметить, что Анвер Бикчентаев любит контрастирующие краски. И, быть может, он нарочито утрирует кое-где, наделяя своего героя поначалу откровенно иждивенческой психологией. Согласитесь, читатель, не очень-то поверишь пареньку-ремесленнику, уже умеющему «слесарить», если он вдруг заявляет, что коммунизм понимает так: «Бери, что приглянется». Нет, не такой уж он простак. Не вернее ли предположить, что в навязанном ему споре с «шефом», партийным вожаком Искандером Амантаевым, он очередной раз демонстрирует свою браваду, желая «расшевелить этого сухаря». Сознательно, желая позлить собеседника, Хайдар коверкает заповедь коммунизма: «от каждого по способностям, каждому по потребностям», заменяя ее такой, якобы коммунистической: «трудись по возможности, получай по потребности».
Но Искандер Амантаев вовсе не «сухарь», каким он показался на первых порах Хайдару. Его беседа с Хайдаром о коммунизме душевна и умна. И ведет он ее на равных, не поучая, а споря. И не гневается, ибо, как опытный наставник, раскусил браваду «противника». А главное — понял, что и в уродливых подчас суждениях паренька есть свое рациональное зерно, особенно по части его критики теневых сторон жизни, по части ошибок в воспитании молодежи. Вспомним хотя бы его обличительную тираду, обращенную к старшим: «А нас вы обещали застраховать от трудностей и испытании. Может, я неправильно понял? Нет, правильно! Я же помню, как моя мама причитала надо мной: «Довольно того, что сама выстрадала. Ты у меня будешь жить счастливенько». Это было у нее вроде колыбельной песни. Разве школьные учителя не говорили нам то же самое?..»
Так зачем же понадобился автору этот самый спор? Думаю, что применительно к конкретным персонажам романа он не так уж и заботит романиста, а главное, его острие выходит за рамки сюжета и выражает пафос боевого публициста и здравого полемиста, каким мы знаем художника Бикчентаева, не терпящего иждивенческой философии, ханжества, полуправды.