Ева видела его взгляд до краев наполнений сожалением. Говоря себе, что это только взгляд и не больше, она пылала от негодования. Она не ждал от него заверений в том, что он не сделал ничего дурного или оправданий. Это было не свойственно Марку.
Оглядываясь назад, Ева не могла поверить, как просто он манипулировал ею. Всего один месяц она провела с ним под одной крышей, но этого времени хватило ему, чтобы доказать ей, что она глупая, доверчивая идиотка.
А ей, между прочим, шел двадцать восьмой год, и она имела опыт за плечами, который как ни странно сыграл с ней злую шутку. Марк слишком хорошо разбирался в психологии и в женщинах, раз смог так легко одурачить ее.
Но больше всего рвало душу осознание того факта, что она любит это проклятого идиота! Это не он обманул ее, это она сама позволила себе, оказаться обманутой.
— Наигрался? — спросила она, сдерживая слезы. — Доволен?!
Марк выглядел бледным, словно смертельное спокойствие охватило его.
Когда позади нее разорался низкий, взбешенный голос отца, она не сразу отреагировала:
— Ева приди в себя. Что ты вытворяешь?
Ева словно пробудилась. От мучительной боли ее глаза наполнились слезами, но она храбро встретила сверкающий взгляд отца, а потом посмотрела на гостей. Они были шокированы происходящим. Пожалуй, на сегодня она достаточно опозорилась.
— Спектакль окончен, — объявила она срывающимся голосом.
На негнущихся ногах Ева развернулась и пошла прочь из дома, волоча за собой длинный шлейф из галстуков Марка.
Когда девушка скрылась за дверью, Филип Котов подошел к Марку, который продолжал стоять, опустив голову, погруженный в себя.
— Уж ты прости, что все так вышло, — с сожалением вздохнул мужчина. В знак поддержки мужчина положил руку ему на плечо. — Мы с Александром совершили непоправимую ошибку, когда решили поженить вас. Ева не отдает отчет в том, что делает и говорит. Похоже, у нее снова начались проблемы с психикой. Не волнуйся, мы с Александром сможем ублажить, этих твоих, партнеров. Все будет хорошо. Иди парень, отдохни. А то на тебя смотреть больно.
Марк встрепенулся от мысли, что Еву сделают виноватой в сегодняшнем инциденте.
— Это я во всем виноват, — довольно громко сообщил он, так чтобы и его отец услышал признание. — Я настоящий кретин! Я обидел Еву!
Отцы, на лицах которых читалось недоумение, обменялись взглядами. Филип принялся настойчиво подталкивать Марка рукой к выходу.
— Тут не место для признаний. В любой случае тебе не превзойти выходку моей дочери. Чтобы ты не сказал, это уже не имеет никакого значения. Теперь и мне стало ясно, развод — лучшее решение для вас обоих.
— Я не могу этого допустить! Я люблю ее! — с горечью воскликнул Марк.
Котов остановился, зыкнул в окно, недоумевая, покачал головой.
— Тогда я не понимаю, почему все это, ты говоришь именно мне. Вон твоя, пока еще жена, даже со двора уйти не смогла. Настолько она бестолковая! Ее накидка, которую видимо, она намертво пришила к платью, зацепилась за куст розы. Иди, помоги ей, а то она не иначе как голышом, выберется из цветника.
Глава 30
Как и сказал Филип, его дочь действительно попала в затруднительное положение. Марк обнаружил Еву среди плотно посаженных кустов английских роз. Он понятия не имел, как и почему она туда залезла, но выбраться самостоятельно у нее не было ни единого шанса.
Взрослые колючие кусты со всех сторон держали своими шипами ее одежду. Она пыталась прорваться, но вырвав ткань у одного куста, тут же запутывалась в ветках другого.
— Ева, — окликнул ее Марк. — Стой смирно, иначе ты поранишься. Я помогу тебе освободиться.
— Ты — животное, — задохнулась она, устав от бесполезной борьбы с кустарником и злости на человека, помощь которого ей была не нужна. — Пошел вон!
Марк и не подумал выполнить ее приказ.
— Только попробуй рассмеяться! — злобно предупредила его Ева, продолжая гневно дергать ткань своего платья.
— Я и не думал… Мне сейчас вовсе не до смеху.
— Твои чертовы галстуки, подхватило ветром и швырнуло в цветник, — пожаловалась она, одергивая накидку, пришитую к платью, так словно Марк с помощью магии заставил свои истерзанные ножницами галстуки затянуть Еву в розы и удерживать жертву до его прихода.
— Убирайся! Самовлюбленный негодяй! Лучше умереть здесь, чем находиться рядом с тобой, — злобно выплюнула она.