Сколько прошло времени, я не знала, но приглушенные шаги услышала издалека. Вскоре различила обрывки фраз, а еще через несколько мгновений дверь в архив распахнулась.
— И ты ей веришь? — прозвучал высокомерный голос.
— Да, махр, — почтительно ответили ему.
Обращение «махр» использовалось только по отношению к высшим демонам и означало максимальную степень уважения, граничащего с почитанием.
— Она проработала у нас большую часть своего жизненного срока, — продолжал второй. — За все время ни единой жалобы или нарушения. Напротив, старший заведующий высоко отзывался об этой рабыне. Полагаю, девчонка сама назвала чужой номер, а узнав о вашем визите, скрылась.
Судя по шагам, они приближались к моему укрытию. Сердце сжалось от страха.
— И зачем смертной девчонке скрывать свой номер? — хмыкнул высший.
— Кто знает, что творится в головах рабов?
— В их головах не должно твориться ничего! — рявкнул он. — Они рабы, и единственная их цель — служить нам!
— Конечно, махр, вы, как всегда, правы, — залебезил демон.
— Старуха явно что-то скрывает.
— Вы так считаете? Вполне может быть. Что прикажете с ней делать?
— Доставьте в городскую тюрьму. Хочу лично поговорить с ней и убедиться, так ли она умна, как ты пытаешься убедить.
— В тюрьму, махр? — переспросил демон.
— Ночь в камере, думаю, сделает ее сговорчивей, — холодно сказал высший. — А если нет, то всегда найдутся те, кто сможет развязать язык.
— Конечно, всенепременно!
Голоса стихли в нескольких метрах от ниши. Я затаила дыхание.
— Пойдем, — раздался властный голос. — Подготовь подробную физиологическую характеристику сбежавшей рабыни.
— Как прикажете.
Через какое-то время звук удаляющихся шагов стих.
Я неуверенно выдохнула. По щекам катились слезы. Бедная Ба! Тюрьма — то место, откуда еще никто и никогда не возвращался! Я должна что-то сделать, чтобы спасти ее! Но что?
У меня оставались лишь вечер и ночь, и я не собиралась тратить время впустую. Выждав для надежности еще несколько минут, выбралась из ниши и покинула архив. До наступления темноты я должна узнать все об устройстве тюрьмы все.
ГЛАВА 2
Ночь выдалась прохладная. Первый же порыв ветра, забравшийся под плащ, заставил кожу покрыться мурашками, а меня зябко поежиться. Оглядевшись по сторонам, я направилась на северо-восток. В столь поздний час улицы были практически пусты. Редкие прохожие — в основном темные демоны, реже люди — не обращали на меня внимания. Да и зачем? Всего лишь очередная рабыня спешит вернуться в дом хозяев.
Петляя переулками и избегая широких, ярко освещенных проспектов, я приближалась к окраине города. С каждым пройденным кварталом дома становились ниже и беднее, дороги хуже, а лес, густой стеной росший вокруг города, все сильнее подступал к улицам.
Оставалось пройти совсем немного, когда я впервые заметила слабо подсвеченные тюремные башни. Оглядевшись по сторонам, поправила капюшон, еще больше натянув на лоб, и забрала левее, прижимаясь к стене полуразрушенного дома, чтобы скрыться в его тени. Стараясь ступать почти бесшумно, прошла вдоль постройки и нырнула в лес.
Кусты и ветки больно царапали кожу, а первые опавшие листья хрустели под ногами, заставляя замирать и прислушиваться к доносящимся с тюремной стены звукам. Сердце отбивало ритм настолько быстро, что грозило выпрыгнуть из груди, нервы были натянуты до предела. Я вздрагивала от каждого шороха, птичьего крика или цоканья лошадиных копыт о мостовую, оставшуюся за спиной. Иногда приходилось испуганно пригибаться, молясь, чтобы тень деревьев достаточно укрывала меня от пролетающих по небу низших.
Не знаю, сколько я так шла, но когда увидела торчащую из стены ливневую трубу, обрадовалась ей, как родной. Именно ее-то я и искала! Труба выглядела узкой, но все же не настолько, чтобы я не смогла протиснуться. Очутившись внутри, двинулась вперед, придерживаясь за скользкие стенки и, как прежде, старясь производить как можно меньше шума. Однако теперь это оказалось нелегко — вода доходила до щиколоток, и каждый шаг отдавался негромким шлепаньем.