— Или чего? — подаёт голос с кровати. — Зашибешь⁈
— Знаешь ли ты, что захочу — жизни тебе не будет, коли верну с позором отцу да матери⁈
— Не люблю тебя, Назара люблю, никогда твоей не стану! Что хошь делай, — шипит Ульяна, будто ей теперича и терять нечего.
Сжал зубы Зосим, смотрит злым прищуром на жену, которую не девицей выдали. И люба ему, и со свету сжить хочется. Замахнулся, будто ударить собирается, и она руками закрылася. Только передумал, застучал ногами по избе, на крыльцо выбегая, и был таков.
Бьётся сердце в груди сильно, только не от боязни, что Зосим и впрямь с ней сделает. Коли слава по деревне пройдёт, плохо будет и Лушке, и Петьке с Ванькой. Поплатятся они за строптивую сестрицу, понесут наказание. Зосим человек не последний, у него помимо имени деньги' много. Только что прикажете Ульяне нынче делать?
Поднялась она с постели, рубаху свою разыскала да тут же на себя надела. Прокралась к двери, приоткрыла, к звукам на улице прислушиваясь, чтоб понять, куда Рябой девался. Может, сбежать? Только куды она девается? Слыхала, что Назара в сарае держат, потому он носа не кажет. К матери с отцом не воротишься, а никого другого боле нет. Только ждать своей кончины в избе хуже самой смерти. Натянула Ульяна сарафан, набросала в платок снеди со стола, что от пира осталась. Чует, что и впрямь проголодалась. Взяла пирог с капустой да грибков на тарелку положила. Села за стол свадебную снедь отведать. Неровен час хозяин вернётся, потому поужинала наспех и ступила на порог.
Где-то вдалеке голоса весёлые слышатся, никак со свадьбы ещё народ домой не добрался? Хорошо у них на душе: песни поют, смеются, а Ульяне утопиться хочется. Сбежала с крыльца, собака под ноги кинулась, что испугалась невольно невеста. Отскочила и упала на дровницу, ударилась больно, видать, рёбра задела. Поднялась как смогла, узел потеряла.
Светит с неба луна полная, смотрит на неё оком жёлтым, а Ульяна узел в лунном свете ищет. С горем нашла и опять к калитке направилась.
— Далеко? — послышался голос позади. Тихий, твёрдый, уверенный. — Никак сбежать надумала?
— Ни к чему я тебе такая! — повертается к Рябому. — Позор навлеку. А так скажи, что сбежала и вся недолга.
— Только знаешь, сколько я за тебя зерна отдал? — подходит так близко, что Ульяна чует его дыхание на своём лице. — Сорок мешков!
Врёт али правду сказал? Не ведает Ульяна, сколько это, только цифра всё равно большая. Неужто она стоит столько?
— А на свадьбу сколько ушло⁈ — злой Зосим, как сам чёрт. Чует от него Ульяна ненависть к ней. Всё равно, где погибать. В лесу от зверей или от руки мужа. — Кто? — хрипит, хватая невесту свою за локоть.
— Пусти, Зосим, — пытается Ульяна вырваться, только хватка у Рябого мёртвая.
— Кто, спрашиваю? — снова вопрос задаёт, только словно передумывает. Дёргает во след и в избу тащит, чтоб не прознал никто, что у них тут творится. Время, когда под окнами сторожили дру’жки прошли, уж на самих молодых надеются, что всё у них сладится. Только всё равно с утра сваты придут, станут спрашивать, невинна ли девица была.
Втащил Ульяну в дом и толкнул. Упала она на пол и замерла. А чего сказать? Будто и сам не знает, кому могла Ульяна ночь подарить.
— Назар? — рычит, нависая над женой своей, только молчит она, зубы стиснув. Вдруг что сделает ему?
— Я виновата, только я, — прикладывает к груди ладонь Ульяна, и столько горя в глазах плещется. — Не могу любить, Зосим, — катятся слёзы по щекам. — Может, муж ты хороший, только другому сердце отдано.
Закрыл глаза Рябой, пытается с гневом своим справиться.
— Забрал ты меня у любимого, только счастье на том не строится.
— Замолчи, — головой качает, чувства обуздать пытается.
— Будет у тебя другая. За радость пойдут к тебе в жёны.
— Замолчи, — чуть громче говорит сквозь зубы, на неё не смотря.
— Не губи ты семью мою, ни в чём не повинны. Только я, меня накажи, ежели хочешь! Вот я пред тобой, — поднялась с пола Ульяна, и гордо подбородок подняла.
Распахнул глаза Зосим, смотрит на жену свою. И хочется ему в объятия её заключить, сжать так, чтобы ребры хрустнули, чтоб показать, как сильно нужна ему, что готов он на многое. Только предала его, отдала невинность другому.
Развернулся и бросился к конику, под которым инструменты лежали. Топор выхватил и на жену глянул. Расширились глаза Ульяны, когда топор в руках Зосима увидала, взгляд на него перевела. Волен ли он кровь её пролить? — Помолиться хоть перед смертью дай, — сухими губами сказала. Не станет просить жизни, пусть сразу все горести порешает, значит, такова судьба её.