Видит всё ведьма, ничего от нее не скрыть, теперь и вдовка поняла, что не Зосим отец. Тогда кто ж?
— Что мне отдашь за работу? — о цене Марфа заговорила.
— Проси, что хошь! — сразу отзывается Рябой.
— Зерна да мяса мне на полгода положишь?
— Будет тебе, старая, врачуй!
— А коли попрошу дом новый справить⁈
— Дом⁈ — ахнул Зосим.
— Уж не нужна жена тебе стала⁈
— Уууу, — зарычал Рябой. — Змея подколодная. На чужом горе наживаешься⁈
— Дак с тебя пример и беру, — усмехнулась Марфа. — Не ты ль зерно возил крестьянам продавать в год неурожайный?
— Так я не принуждал их!
— Так к чему ж тебя я принуждаю⁈ — смотрит хитро старуха.
Стоит Анна на лавке, икону к себе жмёт. Агафья от старухи в бабьем куте прячется.
— Поставлю тебе дом, — сжав зубы отвечает Зосим. — Совсем совесть потеряла.
— Ты говори, да не заговаривайся, — предупреждает старуха.
— Делай уж чего-нибудь!
— Обоих у смерти забирать али супружницу токмо?
— Чего мелешь, старая! Сынка моего хоронить надумала⁈ Обоих люблю больше жизни!
— Обоих, говоришь? Так ребетёнок-то не твой!
Глава 18
Опешил Зосим, дар речи потерял, а потом, как накинется на Марфу.
— Да что ты мелешь! Жена моя пред тобой помирает, а ты оклеветать её хочешь!
Только рвётся сердце в груди. Знает, что правда то быть может. Помнит хорошо ту ночь и петуха окровавленного.
— А давай так: коли правду говорю — положишь всё, чего обещано, коли вру теперича — ничего не возьму. Как откроет очи — спросим супружницу твою, а коли соврёте мне — мёртвым младенчик народится.
Ахнула Аннушка и дышать боится. А Петька всё никак дохтура не доставит.
— Идёт ли тебе моё слово? — опять говорит Марфа.
С самим дьяволом будто Зосим торг ведёт, бросил взгляд на жену, что стонать принялась, будто в себя приходит. Подскочил, а у самого иконка в руках зажата.
— Ты посторожней-то с образками своими. Чую, сама не справится.
— Ты что ли, ведьма, нужна?
— А хоть и я! — полезла в сумку, роется там, перебирает что-то. — Мало у неё времени-то осталось, — вздыхает. — Жалко девку.
— Лечи, — буркнул и из дома выбежал.
— Ну а ты чего молчишь? — обернулась старуха к Аннушке. — Небось знаешь, что да как.
— Ничего не знаю, — отвела глаза. — А коли б знала — молчала по гроб.
— Ну так и молчи, а мне нужды нет. Иди, — кивнула на дверь. — Тоже тут ни к чему.
Стоит старуха, а будто спиной смотрит, чует девчонку, что в куте затаилась. Ничего про неё не сказала, пущай смотрит.
Подошла к печи, ветки сухие сунула, занялись они, тут же затушила, и пошёл дым по избе. Водит рукой, круги невидимые рисует, под нос себе что-то шепчет, не разобрать. Смотрит Агафья из-за тряпки одним глазком, интересно, чего тишь такая настала.
— Подь сюды, — скрипит старуха, а девчонка боится шагу ступить. — Ступай, — говорит громче, и будто сами ноги Агафью несут. Подходит к старухе, сыплет та ей в руки землю, что с собой принесла в кармане.
— Бросишь за порог, кады скажу.
Моргает Агафья, страшится старухи, а та принимается речи свои читать. Водит ветками вокруг Ульяны, пока девка рядом землю в маленьких ладошах жмёт. А Зосим себе во дворе места не находит.
— Ух, ведьма настоящая, — ходит взад-вперёд по тропке, что до калитки ведёт, а собака не унимается. Чует зверя, что за воротами хозяйку поджидает. — Кого привела? — зыркает на вдовку.
— Кого сказал — того привела, — платок поправляет. — Не гневись, Зосим, помочь твому горю хотела. Поставишь ей дом…
— И ты туда же, — прищурился, зло на Аннушку смотря. — Не веришь, что сынок мой?
— Да мне-то что! — испуганно жмёт плечами вдовка. — Меня меж вами не было, токмо тебе да жене знать, ребетёнок чей. Ежели твой — так и платы не надо, слыхал Марфу?
Вздохнул горько, глаза отвёл. Только чего речи со вдовкой весть, Ульяну дождётся, вот у кого спросит.
— Мож, не надо было оставлять её тама? — кивает на избу, — долго что-то.
— Уж доверил — доверяй.
А волчик опять завыл.
— Убью собаку, — вскричал Зосим да в сарай кинулся. Выскочил с вилами. Бросилась Аннушка пред воротами.
— Не пущу. Не гневи Марфу, защитник ейный.
— Никак копыта стучат? — встрепенулся Рябой, из калитки выскакивая.
Оскалился зверь, токмо отошёл подальше. И впрямь едет Петька, а за ним мужик какой-то на лошадке Зосимовской. Подскочили, спешились.
— Вот, — показывает на второго Петька, — насилу нашёл.
— Здравствуйте, — слегка выдал наклон головой парень с усиками.