А как шёл, увидал подводы, да Зосима узнал. Затрепетало сердце. Господь своими руками путь ему свобо’дит. Придёт к зазнобе своей, упросит с собой пойти, вымолит прощение, что раньше боязно было против всех переть, а теперича вот он: стоит пред ней, пока на него бумагу государственную составляют. Что найти надобно рекрута: Егорова Назара Ефимовича, 1865 г. р., и доставить на суд. Только невмоготу боле Назару без Ульяны жить.
Но отчего-то не подумал парень, что дитя может любимая ждать. Неужто его приход повлиял на то, что схватки начались?
— Мать знает, что тут теперича? — не отстаёт Куприяниха.
— Не заходил ещё, — бурчит Назар.
— Сбег, значится, — кумекает та.
Молчит парень, нечего на то сказать.
Пришли в избу, а Ульяна вся в испарине. Смотрит устало.
— Рано что-то, — качает головой Куприяниха, — до срока не доходила. — А ты выйди отсюда, давай-давай, пошёл, — выгоняет его повитуха. — Мужу тут делать нечего, а тебе и подавно.
Выбрался на крыльцо Назар, и не знает, как дальше быть. Поговорить не вышло у них, да и не выйдет теперича. Повязаны навек Зосим и Ульяна первенцем, а ему как-то забыть зазнобу свою придется. И хоть видели глаза, уши слыхали всё, а сердцу неймётся. Не может понять окаянное, отчего любить больше нельзя.
— Ложись уж, — стелит простыни повитуха, — небось спужал, потому и началось, — говорит сама с собой будто.
Мерил шагами двор чужой Назар, а в голове думы крутились: не уйти ли? Не до него матери молодой, только хотелось ему хоть разок коснуться щеки её, за руку взять белую, сказать, что скучал немо’жно, потому тут теперича. Токмо, видно, не нужен уж ей. Сорвался с места, бросаясь к калитке. Прочь, бежать подальше без оглядки. В лес, к диким зверям, туда, где сердце излечится и не будет саднить.
Только как крик её услыхал, похолодел от ужаса. Застыл, как вкопанный, с места двинуться не может. Останется, хоть ненадолго, вдруг помощь какая нужна будет.
— Плохо дело, — щупает ладонями живот повитуха, трогает пальцами, задумчиво на роженицу глядя. — Не повернулся младенчик, — сетует, головой качая, пока Ульяна с болью борется.
— Может повернуть выйдет, — пытается Куприяниха руками вращать ребёнка, — и Ульяна снова истошно кричит.
Зашлось сердце у Назара, бросился обратно в избу. Дверь на себя рванул.
— Да уйди, — кричит на него повитуха, — вишь, чего наделал. Не успел младенчик подготовиться, спужал мать, теперь кто знает, выживет ли.
— Бабушка, Христом Богом прощу, спаси дитя моё, — шепчет Ульяна сухими губами.
— Думаешь, не попросишь — делать ничего не стану? — будто обижается та. — Тут уж мало чего от меня зависит. Вот ежели б дохтур, он грамотный. А я только мёртвых при таком доставала.
— Врача приведу, — решает Назар. — Только где найти?
— Не успеешь, вот-вот начнётся уж, — раздумывает Куприяниха. — Да и семь верст далече. Видать, Богу неугодно дитя этого в мир пускать.
Заревела Ульяна белугой, раненым зверем.
— Всё, что хочешь дам, только упаси кровинушку мою.
Качает Куприяниха головой, а Назар не знает, радоваться ему, что шанс судьба новый предоставит или горевать вместе с матерью, что дитя скоро потеряет? Ежели мертвым народится, значит Господу не угодно, чтоб у Зосима да Ульяны детки были.
— Анна где? — чуть не плачет Ульяна. — Знает ведунью, что помочь может.
Только нет Анны. На болоте в потугах родовых мечется, указания ведьмы выполняет, пока Лушка, чуя, как сердце в пятках бьётся, стоит с тряпками наготове.
— Девчонку сыщи, — шепчет Ульяна. — Агафью. Случилось чего-то.
— Что говорит? — не слышит Назар слов Ульяны.
— Агафью поди найди, пропала девка!
Не хочется Назару Улюшку оставлять, но слово её — закон. Только где искать — не ведает.
А Рябой неплохо за товар свой выручает, много ещё зерна на телегах. Одну разгрузил, можно домой кого ворочать. Глядит на мужиков своих, думает, кто восвояси отправится, и решил, пусть Петька едет, заодно за женщинами присмотр будет.
— Справишься без меня? — спрашивает Петька.
— Там ты больше нужон. Жене да сестре. Я покоен буду, ежели ты с ними останешься. Попрощался Петька и домой поехал, а у самого на душе птицы поют. Вот обрадует Аннушку приездом своим. Кинется к нему в объятия, к груди прижмется, и от дум этих счастье на душе у парня расцветало. И чем ближе к деревне своей, тем быстрее сердце бьётся. Заглянёт в избу, что там сестра да жена его делают, да так войдёт, что удивятся все.