Скользнула во двор к Ульяне, неслышно по ступеням поднялась, хотела дверь толкнуть, как голос отца расслышала.
— Значится, Настенька!
Сбежала и за поленницей притаилась. Дождалась, пока выйдет, и к сестре.
— Ежели вы к мужу моему, нет его, — не признала в замарашке Ульяна сестру.
— Я это, я, — зашептала. — Луша.
Ахнула Ульяна, разулыбалась.
— Живая! Откуда ты?
— Токмо обещай, что никому не выдашь.
— Что ты, Луша! Сестры мы, умру да не скажу.
— У Марфы я в ученицах.
— Как⁈
— У Анны девочка народилась, с ведуньей сейчас она. Вернётся через пару дней. Девка её где?
Округлила глаза Ульяна.
— Агафья, — позвала. И не знает, куда дитё запропастилось. — Агафья!
Не отзывается никто.
— Найди, Луша, Христом Богом прошу. Назар её принес, а что потом…
— Назар? — удивилась Лукерья.
— Он, он. Приходил сюды прощаться… Беглый теперича. Да не про него толк. Агафью сыскать надобно.
Не хотела Лушка идти, а всё ж придётся. Некому сестре помочь. Одна у Марфы лежит, вторая незнамо где, Рябой зерном торгует.
Натянула платок сильней и на улицу. А где искать — ума не приложит. Глядит, телега едет, а за ней люд идёт. Никак хоронят кого? Остановилась, в сторонку отошла и лицо рукой закрыла. Прознает отец — замуж отдаст. Пригляделась — Агафья на телеге сидит плачет, только не видно, кто там ещё лежит. А за телегой Фёкла идёт, слезы утирает и причитает.
— Покинул меня Петруша.
Обдало жаром Лушку и забыла, что тайно она тут. Подбежала, в телегу глядит. И впрямь Петя там рядом с другим мужиком на кочках покачивается.
— Ты кто такая? — оттягивает её Фёкла, с головы платок стягивая. — Луша, — ахатает, завидев дочку. — Луша! — и снова плачет Фёкла, на сей раз дочку обнимая.
— А ну стой, — командует Лукерья мужику, что коня в поводу ведёт. Забирается на телегу и брата трогает. Недолго у Марфы жила, только уж умеет кой-чего. Нагнулась, прислушалась — дышит. Много народу, все глядят, да время уходит. Потому принялась она слова прямо на телеге говорить, только тихо, чтоб никто разобрать не смог.
— Чего там делает? — пытается выглядеть мужик из толпы.
— Ведьма! — шипит второй. Доносятся слова до Фёклы.
— Дочка моя! Какая ведьма? Уууу, окаянный.
Только приходит Петька в себя, открывает глаза, и бросается ему на грудь Лушка, а у самой слезы по щекам текут. Стонет от боли Петька, ничего понять не может. Что да где.
— Я ж говорил, ведьма! — опять шипит мужик. — Ведьма, как есть!
— За дохтуром посылай, — быстро говорит Лушка Фёкле. Спрыгивает с телеги, руки Агафье протягивая. — Идём, к матери сведу.
Вскакивает девчонка, и бегут они, взявшись за руки, по деревне, пока вслед им очумелые люди глядят, да немой вопрос Феклы в спину доносится: откуда сюда Лушку принесло?
— Ведьма теперича и ребенка украла. Никак для своих дел темных.
Смотрит Фёкла, ничего понять не может. Не привиделось ли. Только народ тоже видал дочку её.
Остановилась Лушка у дома Рябого, залетела к сестре, рассказала новости, да что Анна спустя время вернётся.
— А ты-то где? — не удержалась от вопроса Ульяна. — У Марфы, — грустно покачала головой, догадавшись.
— Только ходить ко мне не надобно. Там моё счастье.
— Матерью стать — вот счастье, — посмотрела ласково на дочку Ульяна, и не стала говорить Луша, как брата их спасла.
— Пора мне, Ульяна. — Попрощалась и с Агафьей прочь бросилась. Не на кого ребенка тут оставить, сестра хоть бы сама справилась.
Добрались до леса и внутрь. Слышно, как волки воют, будто загоняют кого, окружают. Привыкла уж к такому Лушка. Природа сама знает, где забрать, а где прибавить. Только слышится ей будто крик человечий, что с зверьём беседу ведёт. Испугалась. Взгляд на Агафью бросила, что рядом беззащитная стояла, а потом глянула в ту сторону, где волки выли. За себя не боялась, видала, как серые рядом ходили да не трогали, будто наказ им какой выдан был.
Но как только закричал человек от боли, не смогла стерпеть, бросилась прямо туда, девчонку за собой волоча. Если тут оставить — беда может выйти. А рядом с Лушкой никто трогать не станет. Бежит она, а внутри страх разливается. И хочется ей успеть да спасти, неважно какой человек: плохой ли, хороший. Никто подобной смерти не заслуживает.