Ученые заметили, что растения имеют способность реагировать, например, их импульсы увеличивались, проявляя устойчивую электрическую активность на машине. И ученые пришли к выводу, что растения имеют способность реагировать на насилие и ощущать страх. Неделю спустя той же самой женщине сказали войти в комнату с ножом и, хотя она ничего не делала, растения явно испытывали страх, поскольку их импульсы зашкаливали.
После того как моя сестра прочитала об этом эксперимента, она стал фрукторианцем. Иногда она могла часами сидеть на улице, не читать и не слушать музыку, ни с кем не разговаривать, даже по телефону, она называла это «существованием». Мысль о том, что такое невинное существо может быть похищено и кто-то способен причинить ей вред, заставляет мою кровь кипеть, я подрыгиваю на месте, поскольку женщина рядом просыпается, что-то с раздражением бормочет и проваливается опять в сон.
Я поднимаюсь и беспокойно начинаю ходить по проходу, пытаясь успокоиться и очень надеюсь, возможно ее уже нашли. Возможно, когда я выйду из самолета, моя мама встретит меня хорошей новостью.
* * *
Мама встречает меня в аэропорту. Достаточно одного взгляда на нее — новостей нет. Она выглядит бледной и испуганной, я крепко обнимаю ее.
— Я так рада, что ты прилетела, Далия, — шепчет она мне в волосы, голос дрожит, и звучит как-то с надрывом.
— Они найдут ее, мам. Я знаю, что они найдут.
— Ты правда так думаешь? — серьезно спрашивает она.
— Конечно, найдут, — твердо говорю я.
Она расстроенно кивает.
Мы обнимает друг друга, словно пережили войну и направляемся к пикапу. Сьюзи, наш питбуль сидит на заднем сидении. Завидев меня, она прыгает на меня и сходит с ума от радости, скулит и тявкает.
— Она чувствует, что что-то случилось с Дейзи, поскольку ведет себя странно в течение последних трех дней, — говорит мама.
— На самом деле, она не знает, мам. Она просто считывает твой страх, — отвечаю я, пока Сьюзи облизывает, черт побери, мое лицо.
Я забираю ключи у матери и сажусь на водительское сиденье. Мы не разговариваем. Я посматриваю на Сьюзи в боковое зеркало, она высунула свою великолепную вытянутую морду в окно против ветра. Ее верхняя губа задралась, оголяя все острые клыки. Я испытываю настоящую печаль, так как странно снова оказаться дома с мамой, Сьюзи и без Дейзи.
Подруливая к нашему дому, я слышу звук пришедшей смс-ки, припарковавшись, читаю. Я снова и снова прочитываю про себя текст, потом поднимаю голову и в упор смотрю на маму.
— Ой, мам, — всхлипываю я.
— Что? — в панике спрашивает мама. — Ну что?
Я не могу вымолвить ни слова, а безудержно рыдаю, словно все накопленные эмоции и страхи, с тех пор, как я услышала, что Дейзи пропала, хлынули из меня.
Поворачиваю к ней экран телефона, она выхватывает его у меня из рук и смотрит.
На два слова.
Ее нашли.
Мама поднимает на меня широко распахнутые глаза, в которых сияет безумная радость.
— Это именно то, о чем я думаю?
Я киваю, слезы текут по щекам.
Сьюзи скулит и царапает по моему сидению сзади, предполагая, что у нас случилось что-то ужасное. Я выхожу из машины, выпускаю ее и крепко прижимаю к себе.
— Дейзи возвращается, Сьюзи, — я снова и снова говорю ей, взахлеб рыдая в ее шелковистый мех.
* * *
Кажется, прошла целая вечность, прежде чем Дейзи возвращается домой. Наше воссоединение семьи странное. Мать и я выплакали уже море слез, а наша маленькая Дейзи утешает нас, словно это нас похители. Мы сидим на крыльце, разглядывая ее. Она совершенно спокойно смотрит на нас, одной рукой рассеянно поглаживая голову Сьюзи.
— Значит, ты не видела, кто вас похитил?
— Нет. Как я уже сказала, мы возвращались из ресторана небольшого отеля, когда остановился пыльный белый фургон, из него вышли двое мужчин, схватили нас и запихнули внутрь. Вообще-то их было четверо, но на них были одеты маски из Диснеевских мультиков. Они сразу же завязали нам глаза и заткнули рты, связав.
— Ты и Мари не пытались бороться?
— Нет. Один из мужчин держал пистолет, направив его на голову Мари. Мы были настолько потрясены, поскольку они казались очень профессиональными. За все время они ни разу не произнесли и слова. Нас привезли в дом, в котором общались с нами фактически по минимуму. Мы поняли, что в доме есть еще девушки в других комнатах, так как слышали по ночам их плач. Однажды мы попытались поговорить с ними, но мужчины с такой силой стукнули по стене, что мы заткнулись, мы же девчонки.
— Разве они не пытались... причинить тебе боль? — осторожно интересуется моя мама.
Дейзи отрицательно качает головой, причем так энергично, что ее каштановые кудри подпрыгивают, как в рекламе шампуня. — Нет, ни разу. На самом деле, они относились к нам вполне прилично, учитывая обстоятельства. У нас была еда, вода в бутылках, которую мы могли пить, и когда стало слишком жарко, они принесли какой-то вентилятор, который дул через решетку в верхней части стены.
— А как вас спасли? — спрашиваю я.
— Ну, в один прекрасный день мужчины вдруг начали суетиться и переговариваться шепотом. Потом они повезли нас с завязанными глазами, связав руки к маленькому городку местных жителей, высадили на обочине дороги и быстро уехали. Мы видели город, простирающийся под нами внизу, к которому и пошли пешком.
— Ты очень испугалась? — спрашиваю я.
Она весело улыбается.
— На самом деле, нет.
Это окончательно сбивает меня с толку. Я смотрю на ее лицо без макияжа, поблескивающее от самодельного домашнего лосьена ароматерапии, который она распылила.
— Почему нет? Я была бы в ужасе, — отвечаю я ей.
Она смотрит совершенно спокойно на меня.
— Это называется универсальный закон действия и противодействия. Когда ты живешь, используя принцип — никогда не навреди другому человеку, никто не сможет навредить и тебе.
Мама сжимает руку Дейзи, и говорит, насколько она смелая, а я просто сижу в кресле и удивленно покачиваю головой, глядя на свою сестру. Мы не находили себе места от беспокойства, были напуганы до смерти из-за того, что с ней случилось, ее похитили в этот момент и держали в заложниках торговцы людьми и беззаботно готовы были переправить в «сказочную страну».
На мгновение я задаюсь вопросом, что бы случилось, если бы Зейн не вмешался так быстро, и гоню от себя прочь омерзительные мысли. Моя сестра всегда будет оставаться такой невинной и пребывать в блаженном неведении о тех ужасных вещах, которые могли бы произойти, и которые происходят с миллионами ни в чем не повинных людей каждый день. Ее действия и вера во всеобщий универсальный закон на самом деле полная чушь, но сейчас ей не стоит знать об этом.
Я улыбаюсь.
— Фея сидит у тебя на плече, Дейзи.
Она улыбается в ответ.
— Фея действительно была и зовут ее Далия. Мама сказала, что ты попросила своего друга помочь. Именно его они испугались и отпустили нас, не так ли?
Я медленно киваю. Да, закон действия и противодействия по-настоящему сработал. Если бы она только знала, насколько он реально работает в этом большом несовершенном мире.
— Как его зовут?
— Его зовут Александр Маленков.
— Поблагодари его за меня, — говорит она, улыбаясь своей самой большой, милой восхитительной улыбкой.
* * *
Этим поздним вечером приходит по почте письмо от адвокатов Александра Маленкова — двенадцать страниц Соглашения о Неразглашении Конфиденциальной Информации. Я подписываю не читая, на следующий день приезжает курьер, чтобы забрать его. Этим же днем я направляюсь в клинику, чтобы сдать необходимые анализы, а так как у меня месячные начались раньше положенного срока, спасибо стрессу, я также выписываю таблетки.