Стелла в упор смотрит мне в глаза.
— Я не имела в виду ее.
Я шокировано смотрю на нее.
— А кого?
— Ему необходим простой базовый шведский массаж. Именно тот, которому я уже учила тебя. Тебе просто нужно будет приложить немного больше усилий. Он любит, чтобы ему делали с силой.
— Как, черт возьми, я буду массировать твоего босса мафии?
Она падает передо мной на колени.
— Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
— Если ты пытаешься заставить меня почувствовать вину, не сработает, — говорю я.
Она смотрит на меня умоляюще.
— Поооооожаааааалууууйстаааааа. Я обещаю тебе, что он очень легок в общении.
— Ах, конечно, поэтому ты так боишься его?
Она, открыв рот, с удивлением смотрит на меня.
— Я не боюсь его.
— Не делай из меня дуру.
Она вздыхает.
— На самом деле, я немного… возбуждаюсь с ним, — признается она с кривой улыбкой.
— Немного? Ты? — выкрикиваю я в недоумении. Стелла, женщина, которая превращает появление паука у себя в спальни в грандиозное событие, с визгом выскакивая из комнаты в лучших традициях викторианской мелодрамы.
— Ага, — тихо говорит она.
— Возбуждаешься?
— Да.
Я качаю головой от удивления.
— И с каких пор?
— Ну, — она пожимает плечами, — все время. Я все время на него так реагирую, но конечно же я не в его лиги. Женщины, с которыми он встречается, как минимум обладают ростом в десять футов и совершенным телом. Я же всего лишь на его радаре видна в виде пары сильных рук.
Я смотрю на нее подозрительно.
— Ты специально все это выдумала, чтобы я согласилась?
Она отрицательно качает головой.
— Нет.
— Почему ты раньше не говорила мне об этом мужчине, что так страдаешь?
Она опускает глаза вниз.
— Ну, мне казалось, в этом не было никакого смысла. Я смирилась с этим. Правда это намного сильнее, чем думала, и скорее похоже на любовь, но я ничего не могу с этим поделать.
Внезапно я начинаю понимать, почему каждый раз, когда мы куда-то выходим, она словно замораживается рядом с другим мужчиной, которые имеет вполне серьезные намерения по отношению к ней.
— Ах, Стелла! — выдыхаю я. Я понятия не имела, что она так страдает.
Она смотрит на меня с грустью.
— На самом деле это не так важно. Это пройдет когда-нибудь, но сейчас мне просто нужна твоя помощь. Я не хочу подводить его или позволить ему уволить меня. Пока я не буду готова отпустить его, я хочу сохранить эти сеансы.
— Но…
Она останавливает меня за руку.
— Не говори ничего. Я знаю, что это глупо и полный бред, и не знаю, чего жду, но не могу его отпустить, пока по крайней мере, нет. Однажды я оставлю его, это я тоже знаю, но только не сейчас, хорошо?
— Хорошо.
У нее приподнимается один уголок рта.
— Так ты сделаешь ему массаж?
Теперь я разрываюсь между чувством ужасной жалости к ней, и чувством, что не хочу быть объектом ее манипуляций и делать массаж русскому.
— Я на самом деле очень хочу тебе помочь, Стелла, но не могу. Я не квалифицированный массажист. Я не знаю, что делать или как правильно говорить, и что его нравится, а что нет.
— Ты не должна говорить с ним. Он никогда ничего не говорит. Просто приходит, ложится, потом, когда я заканчиваю, я выключаю свет и оставлю его. Он даже не поднимает голову, чтобы сказать мне «до свидания».
Тьфу, насколько ужасный человек. У меня в животе появляется сосущее ощущение.
— Мне кажется, что это действительно очень плохая идея, — говорю я, но мой голос звучит слишком слабо. Мы обе понимаем, что она выиграла.
— Да, возможно, но это всего лишь обычный массаж. Ничего особенного. Простые основные движения, которые ты можешь сделать даже с закрытыми глазами. Единственное, что стоит тебе запомнить, что он любит сильнее.
Я нерешительно смотрю на нее.
— Помни ты три месяца не будешь убирать квартиру.
— Стелла, — стону я.
— Ох, спасибо. Огромное спасибо. Я обещаю, ты не пожалеешь об этом. Я в долгу перед тобой.
Я вздыхаю.
— Я уже жалею об этом.
— Давай. Давай оденем на тебя одну из моих униформ.
Мы идем в ее комнату, и я снимаю свою футболку, надев ее белую униформу, у которой черный воротник и черные кнопки донизу, поскольку моя грудь намного больше, чем у нее, я не могу застегнуть до конца кнопки, они не сходятся у меня на груди.