Он что, собрался выбрать мне туфли?
Он берет пару на высоком каблуке-шпильке и кивком головы приказывает мне присесть на пуф.
Я повинуюсь. Молча отодвигаю мокрые полотенца и сажусь.
А он делает невероятное.
Опускается передо мной на мягкий ворсистый ковер на колени, с туфлями в руках. Ставит их рядом. Берет мою ступню и располагает на правом колене.
Он рассматривает мои пальчики, а я сражаюсь с желанием нервно их сжать и спрятать. Но его рука удерживает мою стопу и не даёт сдвинуться.
Да что он творит? Он хочет довести меня до истерики?
— У тебя красивые ступни, — говорит и делает поглаживающее маскирующее движение. — для них мы тоже придумаем интересное задание.
Улыбается каким-то своим мыслям. А я сижу с бешено бьющимся сердцем.
Теперь напилась не только грудь. Низ живота стал пульсировать жаром, вызывая желание. Мне хочется чтобы он продолжал. Его игра заинтересовала меня.
Почему все что он говорит имеет столь интимный подтекст? Он не похож на озабоченного маньяка, чтобы думать только об этом. Да и любая, я уверена с готовностью приняла бы его.
Его движения на моей ступне отзываются болезненным возбуждением. Они больше не похожи на аккуратные ласки. Скорее требовательное сжатие и я боюсь пропустить вздох.
Мне хочется зажмуриться и стонать от удовольствия, настолько точечно он в меня попадает. Но есть странность и я осознаю ее слишком поздно. Он давит на определенные точки, а внутри все сжимается.
Он ставит вторую ногу рядом с первой и начинает ласкать мои ступни синхронно. Надавливая, кружа, массируя то там то здесь.
Мое дыхание сбивается. Я действительно начинаю стонать. Как актрисы фильмов для взрослых, а низ живота становится все более чувствительным и болезненным. Горю, сгораю… От стыда, от возбуждения от этого прожигающего насквозь взгляда. От ощущений, которые мне незнакомы. Слишком яркие, слишком чувствительные ласки…
Это не может продолжаться. Я сделала робкую попытку вырвать ноги из его хватки. Но он настойчиво удерживает меня. Я ерзаю на пуфе, не находя себе места.
Я в западне, я в капкане, мне не вырваться. Он ласкает меня слишком откровенно.
Отрываю затуманенный взгляд и вижу его глаза, не менее возбужденные чем мои. Он смотрит и усиливает движения. Почти болезненные касания проходят по тыльной стороне ступни. Натиск растет с каждым движением…а я…
Я взрываюсь…
Тысячей осколков рассыпавшись по этой гардеробной среди платьев и туфель. Спина выгибается дугой. Пожар между ног сжигает все вокруг меня. Воздуха не существует, мне нечем дышать. Это ярко настолько, что я на мгновение слепну.
Чувствую как во мне болезненно сокращаются все органы, переживая сладкую истому. Мой стон кажется сотряс весь дом. Как в тумане я вскрикнула, не сумев проконтролировать предательское тело.
Не соображаю. Нужно прийти в себя. Но слабость сковала. И до последней судороги я могла только смотреть в его затуманенные страстью глаза.
В трусиках очень мокро. Так мокро, что мне страшно встать.
Разум возвращается и пытается привести в норму дыхание. Получается с трудом. Эта разрядка, сводит с ума. Я никогда не думала, что способна испытать оргазм от массажа стоп.
Да я вообще оказывается ничего не знала про оргазм до этой минуты! У меня не было секса, а самоудовлетворение не приносило такого результата никогда.
Мне становится стыдно и краска наполняет мое лицо. Он видел, и видит меня насквозь от и до. Он аккуратно ставит мои ноги на ковер. Его дыхание рваное, смотрит зверем.
Как будто сейчас просто завалит меня на кровать и сделает все что считает нужным. Но вместо этого спокойно поднимается на ноги. Я вижу перед глазами следы его возбуждения. В районе ширинки сильно выпирает все его естество и маленькое мокрое пятнышко расплывается по штанине.
На ватных ногах я берусь за протянутую руку и встаю. Стыдясь посмотреть в глаза опускаю их на пуф. И вижу на нем мокрое пятно, как следствие моего возбуждения.
Он тоже смотрит и его дыхание становится совсем хриплым и прерывистым. Он не отпускает мою руку и не притягивает к себе вопреки моим тайным желаниям.
Он переводит взгляд на мои глаза и глухо, как-будто с болью выдает:
— Маргарита, старайся держаться от меня подальше.
Отчеканил зло, отрывисто, как-будто после того, что произошло — мое присутствие его раздражало.
— Выходим через пятнадцать минут. Собирайся и переоденься. — Сказал ещё раз посмотрев на следы, которые остались на пуфе. Резко отпустив мою руку вышел, оставив меня одну.