— Выметайся отсюда обратно в свой мухосранск. Видеть тебя не хочу. Появишься — убью.
Он оставляет меня на дорожке перед крыльцом. Я рыдаю как никогда в своей жизни: с воем, всхлипами и стонами. Лежу и не нахожу в себе сил встать. Волосы болят, сомнений быть не может — он вырвал добрую половину. Горло надорвано, все горит внутри.
Боль пронзает кинжалом каждый орган.
Какая я дура! Ну какая я дура!
Думала, что он сможет понять. Думала, что любит. Он ведь правда убьет меня. Я уверена, он может.
Дверь открывается снова, он выходит на крыльцо и орет:
— Я сказал убирайся отсюда, мразь!
Не знаю, где нашла силы встать. Смотрю в его глаза, там плавится гнев:
— Паша, я не виновата! — голос хриплый настолько… Каждое слово дается с трудом.
Он вылетает из дверей, несется на меня. Хватает за руку и тащит по камням прямо к воротам. Мне приходится бежать за ним, чтобы не упасть. Мои пятки становятся липкими от крови. Но боли физической не чувствую, душевная перекрывает все.
Ворота открываются, он нажал на кнопку. И с силой толкнул меня за них. Я упала больно, на колени и ладони. А ворота сзади начали закрываться.
Вот и все. Грустно констатирую я внутри себя. Сказка кончилась, Маргарита. Конец печальный.
Хочется заползти в кусты и просто умереть. Сажусь на попу и просто реву в голос закрыв лицо руками. Как в беспамятстве.
Сколько так просидела — не знаю.
Слезы иссякли резко, просто кончились, лишь всхлипы остались и дрожь по всему телу.
Встаю. Судорожно соображаю, что мне делать сейчас. Я одна. Я в чужом городе. У меня даже обуви нет, что говорить о телефоне. Идти в полицию… Боже… Это так страшно…
У меня тут никого нет. Вытираю слезы рукой и вижу цифры. Боже, Салли. У меня есть ее номер, может она мне поможет? Лишь бы не стерлись цифры, лишь бы я их не смазала…
***
Павел Александрович Пуров
Поднялся на третий и зашел в ее комнату. Крушу все, что попадается под руку.
Бомбит, сука. Разрывает. Глаза эти щенячьи… Слезы блядские.
Врет, на каждом шагу мне врала. Хоть слово-то было правды? Чувства у нее.
Надеюсь, сполна почувствовала мой член. Я очень старался запихать его ей по самую задницу. Чтобы навсегда запомнила. Чтобы заткнула свой поганый рот. Чтобы не смела больше даже имя мое произносить.
Мразь.
Платье с вешалки — в клочья. Рву, наслаждаюсь треском ткани. Ненавижу суку. За все ненавижу, больше всего за то, что открылся, а она предала.
Разбрасываю ровные ряды туфель. В стороны в стены, одну за другим.
Сумка ее лежит, пальто это дешевое, платье стремное кидаю на пол, топчу ногами, плюю. Хочется сжечь просто все. Разом спалить дом, чтобы ничего мне больше о ней не напоминало.
Знать не хочу, слышать не хочу, видеть не хочу.
Вычеркнуть, вырвать — вот что надо.
На ее кровати вижу бугорок. Что за херь еще? Поднимаю одеяло: медведь плюшевый.
Ха, маленькая девочка нашлась. Рот зато вместительный такой. По трое за раз принимает. И то наверное мало, нужно было больше напихать.
НЕНАВИЖУ.
Кричу, разрываю игрушку в плюшевые ошметки. Сволочь, стерва.
Из-за тебя сейчас сотни девушек будут умирать в рабстве и никто им не поможет. Романов точно выйдет чистым. Все слил, что мог по-любому. Два с половиной месяца выводил его на встречу, где-то даже на горло себе наступал, а она… блядь…
Сдала!!! Кто еще?
«Я не виновата, Паша», а кто тогда виноват? Ближе нее у меня не было никого в эти дни. Ни одна свинья не знала, что у меня с ним встреча. Готовился, шел. Раскрутили бы его как миленького — сдал бы всех. Клубок гнид этих развернули бы.
Снова рычу. Не могу остановиться.
Гнев разрывает изнутри. Крушу беспощадно каждый уголок. Не останавливаю своего внутреннего зверя. Пусть свирепствует столько сколько нужно.
Когда ломать уже нечего медленно прихожу в себя. Не знаю сколько просидел так прямо на полу обхватив голову руками.
Захожу к себе. Нужно в холодный душ, лучше ванну со льдом, но нет на это времени. Нужно себя остудить. Руки чешутся убивать.
И ее бы убил точно, если бы не эти слезы в глазах, руки, которые она выставила защищаясь. Хрупкость этих плеч…
Аааарррррррррр…
Не могу.
Смыть ее с себя. Срочно смыть, пусть вода унесет все, что с ней связано. Вырву. Из жизни и из сердца. Навсегда.
Вода-лед, струями скатывается по лицу, заливает глаза и уши. Стою не двигаясь, не даю себе шанса уйти от потока. Он хорошо вымывает голову, до кристального блеска в мозгах.
Кипит внутри, горит. Жажда такая. Нужно выпить. Алкоголь, желательно крепкий, сколько не пил? Лет семь? Самое время начать.