Он вышел из машины и открыл дверь с моей стороны, галантно подал руку. Наши пальцы встретились и меня на миг прошибло током, он же оставался совершенно спокоен.
Было жарко, солнце светило высоко в небе, но выйдя из машины я почувствовала свежий ветер. Кажется, мы были где-то рядом с побережьем.
Одноэтажное здание со столиками на улице и внутри выглядело очень уютно. Мест было немного, но за ними уже сидели люди.
Его ладонь быстро отпустила мою руку и мы вошли в заведение. Пахло тут умопомрачительно. Очевидно, что Павел и раньше бывал тут, потому что администратор, не задавая лишних вопросов проводил нас к самому неприметному столику в углу, с видом на террасу.
Я присела растерянно вертя в руках меню на арабском. Понять бы что тут заказать…
Павел смотрел на меня с удовольствием, издеваясь.
— Маргарита, помнишь я сказал тебе, что ты всегда можешь попросить меня о помощи? — улыбается. Доволен собой.
— Я помню. Просто боюсь переборщить с просьбами.
Ответила и уткнулась в меню снова. Есть хотелось ужасно. Желудок начал издавать жалобные звуки. Да и официант уже подошёл. Павел продиктовал ему свой заказ, а я растерянно металась взглядом по меню.
Ну хоть бы фотографии разместили! Хоть как-то можно было бы ориентироваться.
Павел уже откровенно смеется над моими мучениями. Откинулся на спинку, ждёт, что я выкину на этот раз. А я решаюсь. Не ты один такой хитрый, дорогой Павел Александрович.
— Принесите мне тоже самое, что и этому господину. — говорю с наглой улыбкой. Потому что выкрутилась и к просьбам о помощи прибегать не пришлось.
— Да, конечно. Спасибо за заказ, ожидайте.
Наконец-то расслабилась, отложила набор иероглифов и сцепила руки перед собой.
— Я надеюсь, ты любишь острое? — спрашивает с фальшивой обеспокоенностью.
— Обожаю. — говорю в ответ. Конечно вру. Но не признаваться же, что облажалась и даже не знаю, что за блюда меня ждут.
Ему звонят я вижу на экране его телефона входящий вызов. На аватарке очень красивая девушка блондинка с нереальными голубыми глазами. Он берет телефон и встает. Бросает, что ему нужно ответить.
Я включаю себя на нейтралку. В душе горит пламя ревности. Хорошо что есть вода, хоть немного отвлекусь. Наливаю воду в свой бокал, пока Павел выходит на улицу, чтобы ответить на свой важный звонок. Он встает прямо напротив окна за которым стоит наш столик. Смотрит прямо на меня.
Его лицо спокойно: ни удивления, ни радости. Просто ответы вроде нет/да. Взгляд на часы и короткий ответ. А потом вдруг нежная и теплая улыбка. Девушка на том конце телефонного провода ему приятна. Манера разговора становится другой. Он что-то рассказывает в трубку глядя на меня и улыбаясь. Интересно о чем речь?
Оторваться от стекла меня заставляет только подошедший официант. Он принес первые блюда и я с удовольствием обнаруживаю красивый красный борщ! С кусочком зажаренного серого хлеба, посыпанного солью.
О боже… Рот просто затопило слюной. И я даже не буду беспокоиться, чтобы подождать возвращения Павла. Аромат одурительный. Белый островок сметаны на красном фоне супа, покрошенная зелень в центре… ммм…
Я беру ложку, размешиваю сметану и с упоением пробую. Надо же, как у мамы. Павел все еще говорит по телефону и смотрит на меня. Но мне все равно. Я получаю истинное наслаждение от еды и даже прищуриваюсь иногда.
Вернулся, смотрит с укором, то на меня, то на свою тарелку с дымящимся супом.
— Простите, я очень голодна. — говорю, делая самые невинные глаза. И между прочим, это чистая правда. Вчера я еле поковыряла рыбу. Утром осталась без завтрака, потому что анализы сдавать. Так что нечего на меня обижаться — я хотела подождать вас, но вы…
Он уже садится напротив. Смотрит четко на мои губы. Протягивает ко мне руку, я стараюсь отклониться.
— Дай уберу. — улыбается — у тебя тут…
Перестаю уклоняться. А он большим пальцем уверенно убирает что-то с моей нижней губы. Надавливает на нее так, что у меня приоткрывается рот и показываются зубы.
В моей голове кто-то остановил время. Сердце начинает стучать в барабаны, а кровь послушно заполняет щеки.
Он держит меня за подбородок, его большой палец все еще на моих губах. Я не делаю попытки вырваться. Кажется я попалась.
Он отмирает, медленно убирает руку, а я невольно потянувшись за ним вздрагиваю.
Тот же палец, которым он вытирал мои губы подносит к своим губам. Он слизывает с него немного сметаны. Сердце танцует ламбаду. А он задумчиво выдает: «вкусно».
Берет ложку, начиная трапезу. Я же восстанавливаю дыхание и стараюсь от него не отставать. Да и зарумянившиеся щеки бы как-то унять, горят пожаром. Мы доели практически одновременно. Следующим блюдом оказались острые ребра в красном соусе.
Аромат был невыносимым. И я глядя на Павла пробую первый кусочек сочного мяса, которое просто сваливается с кости.
О черт!
Кажется я съела самый настоящий кусок адского пламени. В моем рту разгорается пожар похуже, чем в тропических лесах. Горло сковывает мгновенно, кровь бросается в лицо. Я хвастаюсь за шею и пытаюсь вдохнуть хоть немного воздуха, чтобы остудить этот ад во рту.
Не помогает!
Кусок мяса выплевываю обратно в тарелку. Судорожно тянусь за стаканом с водой, и чувствую как из глаз брызжут слезы.
Делаю глоток и кашель накрывает волной. Мне физически плохо. Глаза не меньше пяти копеек.
Вижу как ему весело. Сидит и смеётся, откинувшись на спинку стула. Официант подбегает со стаканом молока, как будто ждал момента.
Я принимаю стакан из его рук и начинаю жадно пить.
Лучше. Уже лучше. Набираю в рот молоко и стараюсь подольше подержать его, прежде чем проглотить.
Чувствую как по подбородку катятся прямо к груди тягучие белые капли молока. Хватаю салфетки и стараюсь стереть все что успело по мне вытечь.
Глаза напротив становятся темнее. Смеха больше нет. Внимательно и жадно смотрят, впитывают меня в эти две бездонные пропасти.
Рядом стоит официант и смотрит испуганными глазами.
— Все нормально, — хрипло выдаю я и опять закашливаюсь. — очень вкусно — страдальчески улыбаясь.
Официант жалостливо поджимает уголки губ.
— Все потому, что гордость тебе не позволила попросить меня о помощи, Маргарита. Этот урок надо выучить.
Он такой чертовски серьезный. Как будто выиграл премию учитель года, и не из-за него я сейчас чуть не отъехала в преисподнюю. Мне обидно до слез. От такой еды точно можно язву заработать. А он сидит, ест с аппетитом и не морщится даже.
Я любила острое. В меру.
Но это блюдо выше всех мер.
— Мне нужно в уборную. — сообщаю я и встаю с места.
Удостоилась только кивка.
Зеркало показывает печальные последствия: капилляры на левом глазу полопались, тушь размазалась, белые дорожки слез тянутся от глаз до самого подбородка. Подтёки от молока тоже на месте.
Хорошо, что есть влажные салфетки. Постараюсь исправить, правда глаз так легко не пройдет. Будет красным еще долго.
Быстро выполнив все манипуляции выхожу. Надеюсь, что он уже доел это адское блюдо. И мне не придется его видеть снова.
Вышла с чувством уязвленного достоинства. Было обидно. Меня как котенка ткнули носом в мои же действия.
Конечно, я понимала что сейчас целиком и полностью завишу от него. Наши отношения, которые все еще не стали трудовыми предполагали полное подчинение. Но это вовсе не значит, что я — его собственность. Я — своя собственная. У меня есть характер и принципы. Пусть зарубит себе на носу.
Он как раз оплачивал обед картой официанту, когда я вернулась и заняла свое место. Молодой человек только что принес две маленькие чашечки кофе, которые дымились на столе, разнося бодрящий аромат.
Я благодарно посмотрела на него и кивнула. Потом поднесла к губам свою чашку и сделала глоток. Терпкий, ароматный, горький вкус обжег язык и перекатился дальше — в самое сердце.