ПРОДА ОТ 29.08
— Ну нет, мама, — замахала руками и даже попятилась. — Ты смеешься надо мной, мам? — с мольбой проговорила я.
— Это прекрасное платье для твоей первой ярмарки, — мама чуть повысила тон и скрестила руки на груди. И вроде ничего не изменилось, но все говорило о том, что моя реакция маме очень не понравилась. — Оно тебе прекрасно подойдет.
— Ма-ам, а ты уверена, что ты сейчас обо мне? — чуть подалась вперед и подняла брови. Подошла к висящему на манекене платью и двумя пальцами приподняла длинный рукав. — Рюши, мам? Серьезно? А вот это что? — начала приподнимать юбки. Одну за одной. Нет, они, конечно, были легкими, полупрозрачными, но сколько их было. Шесть слоев? — Ты смерти моей хочешь? Если я не сверну себе шею, запутавшись в юбках, то от стыда сдохну. Это же наряд девочки-одуванчика. Принцесски на выданье. Ты когда последний раз видела меня в чем-то с рюшами? Ммм? А вот эта шляпка? Ты правда считаешь, что вот эта крупная белая роза на ней подойдет твоей дочери? Мам, миленькая, любимая моя, самая моя лучшая, — сложила руки в умоляющем жесте, — я знаю, что ты мечтала о том, что твоя дочь будет красивейшем цветком в этом рассаднике. Ой, — осеклась под маминым грозным взглядом, — в этом цветущем саду, я хотела сказать, хотела вырастить трепетную принцессу, но, блин, мам! Ну что выросло, то выросло, претензии-то папе с Киром надо предъявлять. На мне синяки были чаще, чем рюши. Да и вообще, ты же знаешь, я штаны люблю, а не вот это вот все с рюшами и восемью юбками.
— Шестью!
— Ладно, шестью, — выдохнула я, — это перебор. Прости, мам. Я уже давно не ребенок, чтобы меня наряжать, как куклу. Я выбрала себе наряд уже.
— Никаких брюк, — рыкнула мама.
— Что ты? Нет, конечно, — замотала я головой. По правде говоря, была мысль о брючном костюме, но меня бы мама на ленточки бы порвала, пришлось отказаться от этой идеи. — Платье, мам. Честное слово. Даже белое, как и положено на ярмарке. Даже больше скажу, с элементами черного, как у нас в семье принято. Все по правилам. Тебе понравится. Правда, один момент, — я вприпрыжку ринулась к шкафу и быстро выудила свой наряд.
Стянула с манекена мамино платье, нарядила его в свое и отошла в сторонку. — Ну, что скажешь?
Я вновь критически осмотрела свой наряд. Нет, все-таки он потрясающий. Как я люблю. Ничего лишнего. Белое платье с запахом, с черной окантовкой по краю и с черными крупными пуговицами. С небольшим круглым вырезом и без рукавов. Оно плотно облегало фигуру, с зауженной юбкой чуть ниже колена и тоненьким ремешком, благодаря которому талия казалась очень узкой. Я к нему и сумочку шикарную подобрала крохотную, и перчатки удлиненные белые. И туфли на высокой шпильке.
— Очень элегантно, — в конце концов вынесла вердикт мама, — потом посмотрела на меня, моргнула, вновь перевела взгляд на платье. — Очень женственно, — голос ее дрогнул, и я насторожилась. — Ты, правда, выросла. Только сейчас это поняла, — мама шмыгнула носом, чего не делала никогда на моей памяти, — уже не девочка, а почти женщина. Красивая, сильная и с прекрасным вкусом.
— Ма-ам, ты чего? — хотела ринуться к ней, но она отмахнулась, вновь шмыгнула носом и пошла к выходу. Замерла у порога, обернулась и строго проговорила: — переодевайся! И не смей опаздывать. И никаких перчаток на ярмарке!
— Уберу я их на ярмарке, все, я начинаю сборы, — фыркнула и проводила маму взглядом. Через четыре часа я уже спускалась по лестнице вниз. Где ждали родители и Кир.
— Прекрасно выглядишь, дочка, — папа улыбнулся, с восхищением глядя на меня, — ты так похожа на маму. Мои красавицы.
— Спасибо, пап, — мне почему-то всегда было немного неловко, когда папа начинал сыпать комплиментами. — Бабочка? — широко распахнула глаза и даже потрогала ее руками, чтобы убедиться, что меня не обманывает зрение. Кир скривился и поправил ее.
— Мама настояла.
— Да ты сегодня при параде, все девчонки будут твои, — хохотнула и ткнула его локтем в бок.
— Хорошо тебе, большая часть парней знают, что им ничего не светит, а мне куда щемиться от всех баб, которые сейчас ломануться испытывать судьбу? — проворчал Кир и перехватил маму у папы. Традиция. Я должна была прибыть под руку с папой, а он — с мамой.
— Что-нибудь придумаем, — прошептала я и подмигнула. Не могу же бросить брата в беде.