«Всё хорошо. Это всего лишь сон. Да, точно. Сон. Я в порядке. Дома».
Стараясь не вспоминать ночной кошмар, он плюхнулся на костяной стул и положил локти на стол, словно примерный ученик перед хаятом. В последние анимамы он плохо спал. Ужасающие сновидения мучили сознание, не давали покоя даже в редкие перкуты отдыха. Самым противным было то, что они многократно повторялись. Ледяная пустыня. Огненный Шар в ночном небе. Солнечный столб. Гигантская тварь. Кровавый снег.
Раз за разом. Бесконечно.
«Я просто боюсь предстоящий экспедиции. Не могу оставить детей».
Правда лишь наполовину. Да, он страшился будущего похода. Шутка ли: он никогда не покидал стены Венерандума, никогда не разводил огонь, никогда не руководил солдатами, никогда не проходил такие большие расстояния. Всё это его пугало. Однако Тиберий боялся признаться себе: его тянуло в ледяную пустыню. Ему хотелось стать новым героем в глазах жителей Мезармоута. Он прекрасно понимал насколько это инфантильно, но мальчишеские мечты брали верх над ним. Возможно, когда-нибудь про него напишут в «Деяниях»!
«У меня дети!»
Тиберий тяжело вздохнул. Он в их возрасте сам зарабатывал себе на фоенумную лепешку. Слава дагулам, что Безымянный Король забрал его к себе. Кто знает, чем бы он сейчас зарабатывал… Жизнь — сложная и запутанная штука. Вчера ты был беден, обозлен на весь Мезармоут, а сегодня — ты второй человек после бога. У тебя есть рабы, слуги. Не надо готовить, не надо думать о будущем.
«Не забывай про свою цель».
Тиберий собственными глазами видел, как дагул рухнул с небес. Еще с начала дня он заприметил необычное свечение, исходившее от летающего бога, однако не придал этому большее значение. Есть астрономы, в конце концов. Пусть сами ломают головы. Тиберий стоял на улице неподалеку от каменных ворот, ведущих в Юменту, и разговаривал со старейшиной Кадарусом, когда воздух вокруг дагула загорелся. Раздался взрыв. От сильного удара повыбивало несколько стекол в королевском замке. Палангаи закричали, показывая руками и копьями в небо. Тиберий поднял голову, и ужас миллионами иголок впился в тело. Летающий бог Сир, подаривший людям души, падал огненной кометой…
В тот момент казалось, что стоит дагулу рухнуть на землю, как мир вновь исчезнет в реках хаоса. Хотелось очутиться поближе к Безымянному Королю. Тиберий был уверен: все палангаи, тогда находившееся на дежурстве, принялись спешно молиться. Однако Сир свалился на землю и ничего не изменилось. Ни тварей, вырвавшихся из хаоса, ни других богов, пришедших поглядеть на смерть своего брата, ни массовых смертей. Даже Безымянный Король узнал о происшествии не сразу. Он не предупреждал о скорой гибели дагула, не пытался как-то предотвратить чудовищное событие. В тот момент, когда Сир рухнул с небес, Тиберий усомнился в божественности Безымянного Короля. За что совесть его грызла до сегодняшнего анимама.
«Кто я такой, чтобы пытаться разобраться в делах великих?»
Надев черную тогу, он решил спуститься на кухню, чтобы перекусить и выпить бодрящую настойку из ореха нуци. Спать не хотелось. Да и как уснешь, когда сны напоминают истории из книги мертвых Валента Грациана? Звезда Тестатема ярким красным светом блестела на горизонте. До начала нового анимама было четыре потестатема. Наверняка сейчас даже слуги и рабы спали.
Стараясь не шуметь, Тиберий прихватил с собой слабо светивший маленький жар-камень, открыл дверь, надел сандалии и направился по лестнице на первый этаж. Шаги звучали в тишине, как шорох линумных листьев. Лишь за окном слышался вой ветра. Если приглядеться, то вдали можно было разглядеть огни жар-камней дежуривших палангаев.
Тиберий спустился по лестнице, наслаждаясь спокойствием. Именно в такие перкуты лучшего всего думалось и мечталось. Сегодняшний кошмар казался таким далеким, что и вспоминать-то не хотелось.
«Всё будет хорошо».
Тиберий услышал слабый вскрик. От неожиданности он чуть не уронил жар-камень. Показалось? Стараясь ступать как можно тише, он подошел к кухонной двери, сделанной из кости филя, и еще раз прислушался. На этот раз удалось разобрать находившийся где-то поблизости слабый шепот. Тиберий спрятал жар-камень под шкафом, чтобы свет случайно не выдал его, и прислонил ухо к двери.
— Кухарос сиримбор де кухлус, — тараторил женский голос. — Нумериус клонху апреймион.
«Что там происходит, дагулы их дери?»
Не дыша, Тиберий как можно аккуратнее приоткрыл дверь, ведущую в кухню. Мужчина и женщина, держась за руки, сидели на полу и глядели на маленькую резную фигурку, напоминавшую по форме человечка с неестественно длинной шеей. За их спинами находились кругляшки жар-камней. В кухне царил полумрак.
— Сиримбор, сиримбор, сиримбор, — начала повторять женщина. Тиберий узнал её. Изра.
А вот мужчина был ему незнаком. Форма палангая скрывала сильную худобу, однако неизвестного выдавало лицо с впалыми щеками и острыми скулами. Неужели в доме оказался солдат? И кто его пустил?
— Де клонху си дарио волис, — грубо сказал мужчина. В его голосе сквозили страх и отчаяние.
Тиберий замер в нерешительности. Что делать? Изра и палангай читали молитву, в этом он не сомневался, однако слова были ему незнакомы. В алом сиянии жар-камней парочка казалась пугающей. Их огромные уродливые тени плясали на стенах.
— Что здесь происходит? — наконец спросил Тиберий.
Изра вскрикнула, вскочила и закрыла собой палангая.
— Господин, это не то, о чем вы подумали, — заявила она.
Тиберий хмыкнул:
— И о чем же я подумал? И почему в моем доме находится палангай?
Не сводя с него глаз, солдат медленно поднялся.
— Это Луций, господин, — принялась оправдываться Изра. — Я пригласила его для того, чтобы помолиться Кулде и Вогану о выздоровлении вашего сына Доминика.
— Молитвы произносят на другом языке, — уверенно опроверг слова рабыни Тиберий.
— Это древневенерандский, — заявил палангай, растягивая тонкие губы в гримасу, так же похожую на улыбку, как веревка — на змею. Он спрятал руки за плащом.
— Я знаю древневенерандский, червь, — сказал Тиберий. — Вы говорили на другом языке. Если вы будете и дальше мне лгать, то…
— То что? — перебил палангай, глядя на него в упор.
Тиберий инстинктивно сделал шаг назад. Какой же он глупец! А если сейчас солдат нападет на него, то как он сможет защититься от гладиуса? Враки. Палангай не имеет право нападать на королевского прокуратора.
— Соблюдай предписание тхатха, — как можно холоднее сказал Тиберий. В груди ёкнуло.
Изра посмотрела в глаза палангаю и коснулась его плеча, словно говоря, чтобы он не лез в драку. Тот лишь раздраженно мотнул головой, не переставая хищно улыбаться.
— Пожалуйста, не делай этого, — прошептала она воину.
Тиберий сжал кулаки.
— На шум сбежится охрана, — сказал он.
Палангай рывком вытащил гладиус из висевших на спине ножен и неожиданно прыгнул вперед, клинок злобно лязгнул по столу. Полетели искры. Тиберий с силой захлопнул кухонную дверь и побежал к лестнице. Времени на раздумья нет. Необходимо попасть на второй этаж, там добежать до комнаты охраны, закричать, что есть сил, и попытаться закрыться в своих покоях. Поступок не мужской, однако так удастся сохранить жизнь и себе, и детям. Ни к чему разыгрывать из себя героя. В последний раз он держал меч много менсе назад.
Тиберий услышал за спиной грохот, но оборачиваться не стал. Затем что-то тяжелое ударило ему в спину. Острая боль пронзила спину, он потерял равновесие и рухнул на мраморные плиты. Проклиная себя за глупость и стараясь не обращать внимания на ноющий позвоночник, Тиберий оглянулся. В коридоре было темно, только слабые лучи света вырывались из спрятанного в шкафу жар-камня. Чуть пригнувшись палангай стоял возле кухонной двери. Его ухмылка сверкала, как лезвие ножа. Он не боялся шуметь и не торопился расправиться с жертвой.
«Неужели это заговор?»
Тяжело вздохнув, Тиберий бросил взгляд на предмет, который в него кинули. Чудом не разбившийся от удара тяжелый глиняный кувшин. Вода выплескивалась из него и растекалась по полу. Палангай встал перед упавшим противником, занес гладиус, однако не спешил наносить удар. По лицу было видно, что мучения жертвы доставляли ему удовольствие.