— Понимаю, что стыдно этому радоваться. — смущенно призналась девушка. — У него же там дом и все такое, но не могу удержаться. Каждый раз, когда он уходил, я боялась: вдруг не вернется?
Я поразилась легкости, с которой Ника это говорит, и только через несколько секунд сообразила: она ведь не знает, что на самом деле произошло. Не знает, как врачи в реанимации боролись за его жизнь — и проиграли. Не знает, что чувствовал Костя Литовцев, накрывая простыней мертвое тело друга. Не знает, что там осталась другая девчонка — наверное, чем-то похожая на саму Нику — которая никогда уже не увидит брата.
Она ничего этого не знает, для нее Женя просто решил не возвращаться домой. И это к лучшему.
Ника подтянула колени к животу, уткнулась в них подбородком.
— Юль… А после того, как Вереск погиб, ты хоть раз жалела о том, что у вас с ним ничего не было?
— Это удар ниже пояса.
— Ну, а все-таки?
Кого-нибудь другого я бы, не задумываясь, послала подальше с такими вопросами. Принцесса, наклонив голову чуть в бок, смотрела на меня серьезными карими глазами и ждала ответа. Я вздохнула:
— Жалела, конечно. Только чаще я думаю, что если бы что-то было, я бы переживала гораздо тяжелее… А почему вдруг такой интерес?
— Да ни к чему, так просто, — пробормотала принцесса, пряча глаза и заливаясь румянцем.
— Ник?
Она неловко поерзала. Бросила на меня косой взгляд и снова отвернулась.
— Знаешь, эта неделя… это просто кошмар какой-то был. Особенно первые три дня. Пока Женя был без сознания, мне все казалось, что я сама умираю, потом снова оживаю — и так много раз подряд. Мне ведь никто не говорил, что там с ним происходит. Я устроила… не очень красивую сцену в клинике, и папа отправил меня в наш загородный замок. Вернуться разрешили, только когда Женя в себя пришел. В тот день он даже двигаться не мог, не то что говорить, смотрел на меня вот такими глазищами… И вот стою я у его постели… реву, конечно… — Ника всхлипнула и действительно утерла слезы, которые успели набежать за время рассказа. — И думаю: я ведь запросто могла его потерять, а мы даже не целовались ни разу… ну, по-настоящему. Потому что я просто боялась… не знаю, чего… а Женя боялся за меня. И… в общем, я решила, что если он выкарабкается из всего этого, я его сама соблазню, — Вероника отчаянно покраснела, но в голосе было столько жара, что я не усомнилась: даже если Женька будет активно сопротивляться, у него нет ни малейшего шанса. — Потому что он наверняка не решится. Я… его поцеловала вчера. А что дальше — не знаю… — Ника смущенно умолкла.
Я хотела сказать, что это глупо — ложиться в постель с мужчиной только потому, что он может погибнуть в любой момент. Объяснить, что после этого терять его будет ничуть не менее больно. Напомнить, что она дочь короля, и любой ее поступок затрагивает честь короны. Я много чего хотела сказать — правильного и умного.
А потом подумала: какого черта, разве я имею право учить? Я много раз влюблялась — взаимно и безответно, занималась любовью — и отказывала в любви, четыре года прожила с мужчиной, который так и остался для меня чужим, а сейчас выхожу замуж за парня, с которым едва знакома. За десять лет, что отделяют меня от принцессы, я приобрела опыт, повзрослела, набралась цинизма… но я не стала мудрее. И по-прежнему боюсь любви. Может, это мне стоит просить у Ники совета?
Я притянула ее к себе, и принцесса с готовностью устроилась у меня на коленях.
— Не бойся, малыш. Как-нибудь разберетесь.
Я смотрела на ее умиротворенное лицо и думала, что Ника — счастливый человек. Ей не нужны мои советы. Она могла изводить вопросами окружающих и сомнениями себя, но вот теперь она приняла решение, и даже если небо рухнет на землю, Ника будет уверена, что поступает правильно. Вот бы мне так научиться — насколько спокойнее стала бы моя жизнь.
— Слушай, Ник, — неожиданно спохватилась я. — А ты подумала, как от беременности предохраняться?
О морально-этической стороне можно трепаться до посинения, а вот незапланированная беременность для малолетней принцессы — это будет действительно катастрофа государственного масштаба.
— Конечно, — невозмутимо кивнула Ника. — Я ведь изучала биологию. Знаю, откуда дети берутся.
«Какой благоразумный ребенок, — хмыкнул Умник. — Не то что некоторые.»
Я недоверчиво уставилась на Веронику: подобная рассудительность была не в ее характере. Принцесса, не удержавшись, прыснула:
— Не похоже на меня, да? Ну ладно, признаюсь: на самом деле магистр уже давно наложил на меня противозачаточное заклинание. Еще когда я сбежала, а вы меня вернули, помнишь? Сказал, на всякий случай. И я сейчас ужасно рада, потому что наверняка постеснялась бы его об этом попросить.
В дверь отрывисто стукнули, и почти сразу же в нее просунулась улыбающаяся физиономия, а следом за ней и сам белль Канто.
— О, Юлька! — обрадовался он. — Как здоровье?
— Не дождетесь, — привычно хмыкнула я. — А твое?
— Тоже ничего. Уважаемый доктор Литовцев и почтенный Архимагистр Эль-Аранэль долго спорили об окончательном диагнозе, но оба сошлись на том, что жить буду.
Женя пересек комнату и с размаху плюхнулся на кровать рядом с принцессой. Я заметила, что он слегка прихрамывает.
— А что с ногой, Жень? Болит?
— Да ну, ерунда, — он беспечно махнул рукой. — Снижен мышечный тонус. Меня заверили, что это пройдет, только надо вести здоровый образ жизни и делать лечебную гимнастику, — Женька скорчил кислую мину. — Эй, ты что, уходишь?
— Ага, — я поспешно выскользнула за дверь и уже через порог пояснила: — Срочное дело к магистру Астэри. Загляну к вам попозже.
Послала воздушный поцелуй и скрылась прежде, чем они успели возразить.
Это не было ложью: я действительно направилась к магистру. Ехидный комментарий Умника напомнил, что я еще сто лет назад собиралась попросить у верховного мага совета относительно контрацепции. Конечно, в свете предстоящей свадьбы вопрос несколько терял свою остроту, но я надеялась выторговать немного времени, чтобы придти в себя и привыкнуть к новому статусу, прежде, чем включаться в конвейер по производству престолонаследников.
Но была и еще одна причина, заставившая меня малодушно бежать от Женьки: он бы наверняка поинтересовался, что мне известно о загадочном деле, которое лорд Дагерати якобы поручил Дану. Врать другу не хотелось, а правда могла завести разговор в опасное русло. Вечером Дан будет свободен — пусть он расскажет.
— Магистра пока нет, — огорчил меня Кайрис. — Но вы можете подождать в кабинете. Там его уже ждут.
Я вошла и растерянно остановилась у порога. Меньше всего я ожидала увидеть здесь Дана. Черт, я просто не готова была его увидеть! Нельзя же так сразу — нужно собраться с мыслями, продумать объяснительную речь. Эмоционально настроиться, в конце концов!
— Дан, что вы здесь… Вас отпустили уже?
— Я временно под домашним арестом. Принц Фернанд обещал все уладить, — Дан бледно улыбнулся. Подошел ко мне, остановился в двух шагах. — Я вас искал.
Под ребрами толкнулось предчувствие чего-то неотвратимо серьезного.
— Со мной все в порядке, не волнуйтесь, — поспешно заверила я. — Магистр сказал, что даже шрамов не останется.
— Я знаю. Спросил у Кайриса. Я искал вас не за этим.
— Дан, — перебила я. — Я ведь так и не поблагодарила вас за то, что спасли меня от белль Фарро. Спасибо. Если бы не вы…
Он нетерпеливо отмахнулся.
— Юлия, мне нужно вам кое-что сказать. Сядьте, пожалуйста.
Меня бросило в жар. Не хочу никаких признаний. Не сейчас. Может быть, потом, после свадьбы, когда все равно уже будет ничего не изменить.
— И еще я не успела извиниться! — выпалила я. — За то, что наговорила всяких гадостей — ну, насчет Женьки. В голове помутилось, простите!
— Юля! — Дан шагнул ко мне и требовательно заглянул в глаза. — Выслушайте меня.
Я отшатнулась и в почти панике выкрикнула:
— Нет!.. — и — тоном ниже: — Подождите. Сначала я.
Дан хотел возразить, но, видимо, по моему лицу понял, что это бесполезно. Чуть помедлив, кивнул. Я боялась, что от волнения перехватит горло, но новость прозвучала ровно и как-то буднично: