— Что происходит?
Он слегка повернул голову в мою сторону, и глаза его были чернее грозовой тучи. Плохо дело.
— Я тоже хотел бы это знать. Надеюсь, его высочество сочтет возможным поделиться с нами своим гениальным замыслом.
Фраза явно содержала какое-то чувство, но тон был подчеркнуто ровным, безличным, и я не смогла понять, было это бешенство, тревога или сарказм.
— Юлия, — Фернанд подошел к нам, приветливо улыбаясь. Шелковые брюки были измазаны кровью — принцу повезло меньше, чем мне. — Как вы себя чувствуете?
— Благодарю, ваше высочество, хорошо, — я поднялась с кушетки, с удовлетворением отметив, что голова не кружится и ноги меня держат. — Если, конечно, вы спрашиваете о моем физическом состоянии. Ваше величество, а почему здесь нет Вероники? Разве она была не с вами?
— Не волнуйтесь, ничего страшного с Никой не случилось, — сказал Вильсент, тоже приближаясь. — Она несколько… переволновалась. С ней магистр Астэри и господин белль Канто. Вы сможете ее увидеть чуть позже, а сейчас Фернанд собирался вам кое-что сказать.
— Отец, я буду тебе благодарен, если ты перестанешь подсказывать, что и когда мне говорить, — сухо бросил принц. — Я уже достаточно взрослый, чтобы не уходить от неприятных разговоров.
Король слегка улыбнулся и сделал шаг назад, разведя руками в неопределенном жесте — то ли извиняясь, то ли приглашая Фернанда приступить к «неприятному разговору». Такая формулировка мне совсем не нравилась. Я выжидательно уставилась на Фернанда. В его глазах мелькнула неуверенность: он бы дорого дал, чтобы оказаться сейчас подальше отсюда. Но положение обязывало, и принц не отвел взгляда.
— Юлия, я прошу вернуть обручальное кольцо и в свою очередь возвращаю клятву, которую получил от вас обманом. Я не ищу прощения: такие оскорбления не забывают. Но вы умная женщина и, надеюсь, поймете, что я поступил так не из собственной прихоти, а ради блага государства.
Я протянула ему перстень и пожала плечами:
— К чему столько слов? У меня была целая неделя, чтобы смириться с вашим шантажом. Все на свете имеет цену, и я знала, ради чего согласилась на этот брак.
Его взгляд на мгновение малодушно скользнул в сторону. Я видела, каких трудов Фернанду стоило сохранить самообладание.
— Я обманул вас дважды, Юлия, — негромко и бесстрастно признался принц. — Первый раз, когда просил вашей руки, зная, что свадьбы не будет. Второй — когда предложил жизнь и свободу Дана в обмен на вашу руку и сердце. На момент нашего разговора указ о помиловании Дана уже был подписан.
Что?
Я впала в ступор. Как будто внезапно открыла глаза и обнаружила себя посреди огромной смердящей лужи: и стоять противно, и с места сдвинуться страшно. Обман был таким нелепым, что не укладывался в сознании, и даже привычная ярость, которая всегда появляется, когда меня пытаются использовать против моей воли, недоуменно застыла где-то на дне души.
Из-за моей спины метнулась черно-белая тень. Я машинально отступила назад, чтобы случайно не попасть под горячую руку, и с мрачным удовлетворением проследила, как кулак Дана с глухим стуком влетает в челюсть крон-принца.
Второго удара не последовало: Нимроэль храбро втиснулась между противниками, перехватывая руку нападающего. Вильсент шагнул вперед и сжал плечо сына. По глазам Фернанда я видела, что принц тоже не против хорошей драки: она позволила бы выплеснуть напряжение трудного дня, а заодно избавила от необходимости продолжать тягостный разговор. Но время для потасовки было неподходящее, и оба противника взяли себя в руки.
Эльфийка повернулась к принцу и принялась стирать кровь с губы невесть откуда взявшимся батистовым платочком.
— Пойду позову магистра Астэри, — озабоченно сказала она. — Зубы, кажется, целы, но рану лучше вылечить, пока не воспалилась.
— Не волнуйся, — улыбнулся принц. — До коронации заживет.
Но Нимроэль уже исчезла. Фернанд осторожно потрогал губу пальцами, поморщился и протянул платок своему недавнему противнику:
— Вытри руку, пока рубашку не измазал.
Дан посмотрел на него исподлобья, однако платок принял.
— Что тебя так забавляет, вампиреныш? — мрачно спросил он, покосившись на Джаниса.
Молодой вампир уже не прятал улыбку. Кончики клыков устрашающе выглядывали из-под верхней губы, но в глазах не было угрозы — он откровенно веселился.
— Кажется, я уже видел эту сцену и даже участвовал в ней, — со смешком вспомнил он. — Юлия, почему твои мужчины чуть что лупят в челюсть? Это ты на них так действуешь?
— Дан не…
«…мой мужчина.» От этих слов что-то сжалось внутри, и я не решилась произнести их вслух.
— … не меня защищал, а свое оскорбленное достоинство. Его ведь тоже обманули.
Дан порывисто обернулся:
— Я бы проглотил обман. Но Фернанд поставил под угрозу вашу жизнь ради своей короны. Он не имел права!
— Не ради короны, Дан. Ради королевства, — резко бросил принц. — Я виноват перед тобой и еще больше — перед Юлией, но я не потерплю незаслуженных оскорблений. Простите, Юлия, возможно, мне стоило сразу признаться вам в том, что будет лишь инсценировка свадьбы. Но слишком важно для меня было сохранить все в тайне, и я боялся, что, зная правду, вы можете невольно выдать ее нашим противникам.
— А кроме того, вам хотелось узнать, насколько вы привлекательны в глазах Юлии и не откажется ли она от свадьбы в последний момент, — желчно уточнил Дан.
— Дурак ты, — Фернанд невесело усмехнулся. — Я был уверен, что не откажется. Но она ведь делала это ради тебя, так чему мне радоваться?
У меня запылали щеки. Вот странно: к словам принца не придерешься, я ведь, как ни крути, действительно делала это ради Дана. Почему же мне слышится в этой фразе более глубокий подтекст?
— Эй, я все еще здесь! Хватит говорить обо мне в третьем лице.
— Простите нашу бестактность, Юлия, — крон-принц улыбнулся, и даже разбитая губа не делала эту улыбку менее обольстительной.
Я обхватила плечи руками и медленно двинулась по кабинету, пытаясь уложить в голове информацию.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, ваше высочество. Дану не грозила смертная казнь, даже если бы я отказалась от свадьбы, так?
— Верно. Ваш статус невесты наследника пришелся очень кстати, потому что нам нужен был публичный повод для помилования. Но казнь бы не состоялась в любом случае. Дан оказал услугу короне…
— И жениться на мне вы не собирались? — перебила я.
Принц не ответил. Мне пришлось остановиться и посмотреть на него, чтобы увидеть реакцию.
— Не собирался, — признался он после секундного колебания.
— Тогда зачем понадобилось все это представление? Погодите! — меня вдруг осенило. — Вы с самого начала ожидали покушения, да?
— Да, — он не смог скрыть улыбки — как мальчишка, который провернул дерзкую каверзу. — Благодаря Дану, мы знали, что белль Фарро готовит переворот.
Благодаря Дану?!
— Вы тоже были в курсе?
Наверное, мои глаза очень нехорошо полыхнули, потому что Дан инстинктивно подался назад.
— Нет! То есть я догадывался о перевороте, но не думал, что свадьба — это только инсценировка. И мне даже в голову не пришло, что Фернанд шантажировал вас моей казнью, — он бросил на принца свирепый взгляд. — Мне он сказал, что мое освобождение — это награда за помощь в раскрытии заговора.
— Вы еще и заговор успели раскрыть между делом? — шпилька вырвалась по инерции, и я тут же пожалела о ней. Дан меньше всего заслуживал такого обращения.
— У меня есть некоторые, скажем так, связи в городе. После вашего похищения я поставил на уши всех осведомителей, собирая данные о белль Фарро. Искал место, где он прячет вас, но информация попадалась разная — фильтровать не было времени. Позже, уже в тюремной камере, у меня появилось время проанализировать ее, и несколько на первый взгляд незначительных фактов в совокупности натолкнули на мысль о готовящемся перевороте. На очередном допросе я изложил эту мысль лорду Дагерати.