Впрочем, Герман не особо заинтересовался «цацкой»: небрежно покрутил в пальцах и вернул обратно с вежливо-равнодушным: «Занятная вещица». Закрывая за братом дверь, Данил испытал облегчение.
На следующий день Герман позвонил.
— Дань, слушай… тут такое дело… Ко мне в квартиру пытались влезть — не успели, к счастью, соседи вспугнули. Но ты же знаешь, у меня куча дорогущей техники, а я целыми днями в разъездах. Ты не мог бы у меня пожить? Места навалом, Леркино барахло я выкинул. А тебе ведь все равно, где за компьютером сидеть…
— Найми охрану, — сухо посоветовал Данил. — Сигналку поставь.
— Данька, ну имей совесть. Ты брат мне или одно название?
Попрощались довольно резко, и три дня от Германа ничего не было слышно. Данила начали мучить угрызения совести. Конечно, история с попыткой ограбления — бездарная ложь, квартира на пультовой охране. Но зачем-то ведь Герман ее выдумал. Что если ему нужна братская поддержка, а напрямую попросить постеснялся? Мало ли, вдруг тоскует по этой белобрысой дуре — с Герки станется…
Но прежде, чем чувство вины вынудило Данила взяться за телефонную трубку, страдающий старший брат объявился собственной персоной. Только теперь он выступал в амплуа заботливого отца, обеспокоенного поведением непутевого чада.
— Данил, — Герман укоризненно покачал головой, — почему ты не сказал, что участвовал в проекте «Эртан»?
— В каком… проекте? — севшим голосом спросил Данил.
Но короткое слово — «Эртан» — откликнулось пульсом в горле. Так называл свой мир золотой драконеныш Лэйо.
— Компьютерная игра «Эртан», — спокойно пояснил Герман. — Виртуальный мир нового поколения. Я же тебе говорил в прошлый раз, что собираюсь вложить деньги в любопытный проект — это вот он и есть. Мы планировали открыть публичное тестирование игры через месяц-другой. Уже обо всем договорились, осталось только официальные бумаги подписать. А потом случилась эта трагедия… Кристалл пропал. Я поручил своим людям найти его, они вышли на тебя. Оказывается, ты работал на профессора Гордиенко — я и не знал.
— Как же ты вел дела, если не знал, кто участвовал в проекте? — из всех вопросов этот был наименее важный, но почему-то именно он пришел Данилу в голову.
— А какая мне разница? Он пришел ко мне с готовым к запуску проектом — я увидел коммерческий потенциал и, разумеется, заинтересовался. А программисты у меня и свои есть.
— В таком случае, чего ты от меня хочешь?
Герман посмотрел на младшего брата снисходительно, словно тому было не двадцать четыре года, а максимум шесть.
— Кристалл. Он ведь у профессора в единственном экземпляре был. Кстати, а как он к тебе попал? Надо думать, не самым законным образом? — брат заговорщицки улыбнулся — совсем, как в детстве, когда они уговаривались скрыть очередное Данькино деяние от суровой бабушки Вали.
Отдать кристалл?! Данил машинально нащупал камень под рубашкой.
— Ты же видел его, когда приходил в прошлый раз. Почему не сказал?
— Плохо разглядел, темно было. Подумал — просто похожая стекляшка. Брось, Данька. Ты что, не веришь мне? Когда я тебя обманывал?
Он не испытывал заблуждений насчет безукоризненной честности Германа: не раз наблюдал, как старший брат вешает лапшу на уши своим подружкам, коллегам, научному руководителю, да той же бабе Вале (хотя обычно хитрец Герман предпочитал не врать, а выложить выгодную для себя часть истины). Но брату он всегда говорил правду, какой бы горькой или постыдной она ни была.
— Я прикинул: проект начнет окупаться через год, — невозмутимо продолжал Герман, словно передача кристалла уже была делом решенным. — Тебе пять процентов, заслужил. Мне сорок, семье профессора — пятьдесят пять. По-моему, честно.
Если бы брат попросил отдать камень без всяких условий, Данил бы отдал — ну разве что выклянчил доступ к исходникам игры. Но упоминание о деньгах резануло фальшивой нотой.
— Я пока придержу кристалл у себя, если не возражаешь, — сказал он как можно небрежнее. — Отдам, когда бумаги будут подписаны. Возьмешь меня на переговоры с профессорской дочкой?
Герман возражал, да еще как! Его брови возмущенно взлетели… и тут же опали — лицо снова стало по-деловому доброжелательным.
— Знаешь, ты прав, пожалуй. Хорошо, что ты это предложил. Я сегодня договорился с ней о встрече, но появились срочные дела. Ну, из-за Лерки, понимаешь, — Герман поморщился. — Съездишь вместо меня?
— Вот так, сразу? — опешил Данил.
— Ну да, ты же сам хотел. Я ей сейчас позвоню, предупрежу. Твоя задача проста: никаких переговоров — только разведка. Потреплешься с ней за жизнь, поулыбаешься, расскажешь, какой я замечательный. Идет?
И, не давая брату опомниться, Герман набрал номер.
— Добрый день. Да, это Герман. Узнали? — его лицо расплылось в улыбке. — Номер определился? Ну вот, а я-то губу раскатал… Мы с вами договаривались встретиться сегодня в восемь, но, к сожалению, я не смогу. Не возражаете, если я вместо себя брата пришлю? Отлично. Его зовут Данил, и я доверяю ему как себе.
Данил сам не понимал, как дал себя уговорить.
Герман явно что-то темнил, и стоило бы послать его подальше хотя бы из благоразумия. Но… ведь это Герман. Человек, который заменил ему отца. Человек, который его вырастил. Человек, который спас ему жизнь, в конце концов. Он может быть занудным или высокомерным, может надоедать до печеночных колик своей заботой, но он никогда не причинит Данилу вред. Это… как если бы солнце встало на Западе.
Вот только почему кажется, что у него сегодня чужие глаза?
…В метро ему, как ни странно, полегчало. В ярко освещенном, наполненном людьми вагоне, да под любимую музыку в наушниках недавние размышления стали казаться смехотворными. В общем-то, понятно, откуда у паранойи ноги растут: слишком невероятным выглядело то, что два брата независимо друг от друга оказались связаны с одним проектом. Но, если задуматься, то ничего сверхъестественного в этом нет. Он ведь говорил профессору, что у него есть брат-бизнесмен, который охотно инвестирует в высокие технологии. Профессору понадобились деньги — вот он и обратился к Герману.
Шагая по узким улочкам Петроградки, Данил уже улыбался. В конце концов, у этой головоломки есть и светлая сторона: будет повод поближе познакомиться с симпатичной дочкой профессора.
От приятных размышлений его оторвали весьма бесцеремонно: двое схватили за руки и плечи, один ударил в живот. Данил согнулся от боли, хватая ртом воздух. Бандиты принялись стаскивать с него рюкзак, и хватка немного ослабла. Извернувшись, он выскользнул из куртки и бросился наутек. За спиной раздались разгневанные вопли и тяжелый топот.
— Да брось его, Бивень! — крикнул хриплый голос. — Здесь куча бабла в сумке. И мобильник.
— В задницу стекляшку, — подхватил другой. — Пусть этот хмырь сам ее добывает.
Данил бежал, не разбирая дороги, пока у него не кончился воздух в легких. На всякий случай он нырнул в одну из темных подворотен, которыми изобилуют переулки Петроградской стороны, и остановился. Долго стоял, уперевшись руками в колени, восстанавливая дыхание и глотая вязкую слюну. Погоня вроде отстала. Данил возблагодарил небеса за то, что в рюкзаке была наличность — и за то, что грабители оказались достаточно жадными, чтобы на нее клюнуть. Телефон, конечно, жалко, ну да ладно, восстановит как-нибудь. А вот кредитка и водительские права в кармане джинсов — это удачно.
К себе домой идти нельзя, к профессору — тоже глупо. О том, что Данил будет здесь в это время, знали только двое: Герман и профессорская дочь. Но гопники кричали «пусть этот хмырь сам ее добывает», значит, заказчик был мужчиной.
Бред какой-то.
В предательство Германа не верилось, должно быть какое-то простое объяснение. Но пока оно, объяснение это, ищется, лучше держаться от брата подальше.
Данил пересчитал рассованную по карманам наличность. Как раз хватало на самый дешевый билет до Москвы. Пару дней можно перекантоваться у Юрки, осмотреться, а потом уже решать.