— Этот человек, как и его спутница, ищут для меня тех, кто за моей спиной затеял заговор против короны, — наконец выдаёт несколько неожиданный ответ его величество. Интересная интерпретация.
— Заговор? — вскинув брови интересуется Корим. — Ты ничего не говорил про заговор…
А потом я вижу, как зарождается понимание в его глазах. Вот он хмуро опускает взгляд, анализируя ситуацию, вот лицо мрачнеет и с досадой, оскорблённо кривятся красивые губы.
— Ты и меня записал в подозреваемые? Я прав, отец? И что? — его высочество обращает свой холодный и злой взгляд на Севастьена. — Нашли доказательства моей причастности?
— Корим… — устало склоняет голову Ардораш.
— Нет, отец, — с горечью перебивает его средний сын. — Я всё понимаю. Ты не раз мне говорил, что удел монарха — никому не доверять. Что ж. Дабы пресечь любые возможные подозрения на мой счёт, я силой и жизнью клянусь, что ни словом, ни действием, ни умыслом не совершал ничего, что могло нести угрозу Босварии и твоему правлению. Доволен?
Ого. Такую клятву от мага, да ещё столь одарённого, можно получить лишь добровольно. И тем она ценней. И не этого ли добивался король? Значит, у нас отпадает один подозреваемый. С одной стороны, а с другой — о нас теперь знает на одного человека больше. И вот это уже не есть хорошо.
— Спасибо, сын, — величественно кивает Ардораш. — Извиняться не буду, а твой добровольный жест очень ценю. И я рад, что могу теперь разделить с тобой часть моих забот. Садись. Хали Севар, хоаль Кариля, вас тоже попрошу остаться.
Принц смеряет нас изучающим взглядом и присаживается. Притом в кресло по левую руку от меня, так что я оказываюсь между ним и Севастьеном, чему тот явно не рад.
— На самом деле всё намного сложнее, Корим. Помнишь случай с проникновением в кабинет Хайраша? — об этом случае я подробно читала, как и о допросе сотрудника Службы безопасности, которого видели возле этого кабинета, а он потом жизнью и силой клялся, что вообще в здании отсутствовал, предоставив полный отчёт, где был, что делал и кто это может подтвердить. — Этот случай был не единственным. И не последним.
— Что ещё произошло? — его высочество теперь выглядит абсолютно собранным, словно хищник, напавший на след.
— Кто-то проник в мой кабинет и попытался вынести мою печать, — озвучивает король самый вопиющий факт. Именно этот случай, как я понимаю, и заставил его просить помощи у Сэйнара. Вся штука в том, что для того, чтобы попасть в кабинет короля в его отсутствие, мало притвориться его секретарём. Для этого нужно было отворить охранки кровью. Королевской кровью. А это неоспоримо бросало тень на всех отпрысков Ардораша. И делало босварийского монарха крайне уязвимым.
— Ты из-за этого сменил секретаря? А мне ещё было интересно, куда ты девал Харима? Он был причастен? — хмурит брови Корим.
— Косвенно. Его кровью воспользовались, чтобы активировать артефакт Воплощения. Мой секретарь, к сожалению, не выжил. Он погиб с честью.
Корим удивлённо вскидывается, сузив глаза. Сжимает в сожалении губы.
— Жаль. Он был достойным мужчиной. Значит… Артефакт Воплощения? Это правда? Здесь?
— Не только. С похожей проблемой столкнулись наши соседи, но в отличие от нас, им удалось поймать парочку преступников на горячем, — сообщает король, довольно улыбаясь, словно это его заслуга.
Некоторое время принц переваривает полученную информацию.
— Как? На чём они попались? И почему люди Хайраша с этим не справились?
— О, у моего венценосного собрата Яргарда и его Главы Департамента госбезопасности есть в расследовании этого дела неоспоримое преимущество, — на этих словах его величество, не скрываясь, бросает на Гиерно весьма многозначительный взгляд.
— И какое же? — от Корима, естественно это не укрылось.
— Агент, способный магические плетения не только осязать, едва различая визуально, как мы привыкли. Этот уникум чётко видит нити заклинаний, даже спящих, и может читать и узнавать почерки творящих их магов. И, помимо прочих впечатляющих талантов, этот агент ещё и сильный интуит. Потрясающее сочетание качеств… для ищейки, не правда ли?
На этом заявлении я ошарашенно распахиваю глаза. Вот это меня расхвалили, однако. Нет, я, конечно, знаю, что хороша в своём деле, но как-то это слишком уж… не знаю даже, как. Чувствую себя теперь не просто лошадью на торгах, а племенной и призовой. Фу-у. И мой лорд сидит зубами поскрипывает. Хоть лицо и выглядит бесстрастным, но я-то вижу, чувствую, насколько он сейчас зол. Хорошо хоть не на меня.