— Составьте мне компанию, пожалуйста, — просит-приказывает она, и изящным жестом приглашает сесть рядом.
— С радостью, — склоняю я голову и присаживаюсь. Обвожу глазами дворик. Обычно тут много девушек прохлаждается в тени декоративных карликовых деревьев у фонтанов. А сейчас только парочка служанок прячется в служебных нишах, готовые выполнить любые приказы здешних обитательниц и их гостий, либо позвать придворных хоаль, если за ними приходят мужья.
— Вам нравится в Босварии? — интересуется принцесса, продолжая меня рассматривать. — В Арганде ведь другие нравы. И женщины там более… свободны.
Неожиданный вопрос, впрочем, как и весь этот разговор.
— Вы, несомненно, правы, ваше высочество. Но эта свобода мнимая. Хоть их передвижения не настолько контролируются, как принято в босварийских семьях, они так же зависимы от мужей, отцов, братьев. И порой менее защищены законом. Моя семья придерживалась традиций родины, как и семья моего супруга, посему мне в Босварии вполне комфортно.
— Какое интересное мнение. А что скажете про Сэйнар? — щурится она, потом задумчиво смотрит на фонтан и резвящихся в воде рыбок. — Как думаете, там тоже женщины несвободны? Я слышала, что образованные магички зачастую работают наравне с мужчинами, даже носят мужскую одежду. И сами выбирают себе мужчин. И мужей, и любовников.
Это она к чему? Проколоться я никак не могла. Ведь так? Значит просто разговор о женских правах? Ладно. Понимаю, каково одарённой женщине, а в королевских родах другие не рождаются, не иметь возможности развивать в полную силу свой дар. Для кого-то может и достаточно базовых знаний. Я бы с ума сошла. Может и она сходит? Вон какая отрешённая всегда.
— Я тоже могу судить о Сэйнаре лишь по слухам, ваше высочество. Мне не довелось его посетить. Лишь слышала кое-что.
— Жаль, — дёргает уголком рта принцесса. — Хотела бы я там побывать. Если на трон взойдёт мой самый старший брат, этому никогда не суждено случиться, — она резко разворачивается и смотрит на меня в упор. — Я хочу вам кое-то рассказать, хоаль Кариля. Но только наедине, в моих покоях. Там никто точно не услышит. Это очень личное и важное.
Чутьё подсказывает, что это действительно важно. И вместе с тем опасно. Не так чтобы смертельно, но… Отказать? Принцессе? А под каким предлогом? В конце концов она и приказать может, но пока что просит. И зачем отказывать? За себя постоять я могу. Убивать меня никому не выгодно. А вот мне узнать, что именно желает рассказать мне её высочество, может быть очень даже полезно.
— Пойдёмте, хоаль, — требовательно произносит Айминэ, поднимаясь, прежде чем я успеваю сообразить ответ, лишая меня необходимости подбирать слова для вежливого… согласия.
— Конечно, ваше высочество, — склоняю голову я и тоже поднимаюсь, собираясь следовать за ней. Но принцесса неожиданно берёт меня под локоть, то ли опираясь, то ли проявляя особое благоволение.
В коридорах, как и во дворике, никого нет — наверное, все у королевы. С одной стороны это, наверное, хорошо — увидь кто-то меня под ручку с принцессой, слухов и предположений не оберёшься. А с другой как-то странно. В покоях мы застаём служанку, которая как раз ставит на столик у окна вазу с фруктами.
— Выйди — велит Айминэ. Та сразу же склоняется в низком поклоне и, пятясь, удаляется.
Не скрываясь, озираюсь вокруг. Восхищаться красотой убранства, особенно у кого-то в гостях, в Босварии не только принято, но даже положено. А в покоях принцессы восхищаться есть чем. Здесь всё выполнено в белых и светлых тонах. Серебряные ажурные светильники, множество стёганых и вышитых золотом и шёлком подушек на диванчиках с обивкой цвета сливок и золочёнными светлыми ножками. Белая пушистая шкура на полу и ковры в золотисто-бежево-серых оттенках. Блики света, ажурная резьба, изысканная ненавязчивая роспись на стенах. Всё выглядит воздушным, гармоничным и очень уютным, как ни странно.
— Вам нравится? — интересуется принцесса, склонив голову набок.
— Очень, ваше высочество. Я даже не представляла, что белый цвет может быть таким тёплым и уютным, — искренне отвечаю я и поворачиваюсь к ней. — О чём вы хотели поговорить?
Её высочество улыбается задумчиво, рассматривая меня.
— Скажите, хоаль… вы любите своего мужа?
Делаю резкий вдох, ошарашенно взирая на неё, а Айминэ начинает смеяться и направляется к диванчику возле столика с фруктами.
— Простите, а почему вы спрашиваете? — собравшись с мыслями интересуюсь я у неё.
— Мне интересно. Уж он-то точно к вам неравнодушен. Так смотрит, м-м-м. А вы? Любите его? Смогли привыкнуть к мужчине, которого вам навязала семья? Садитесь, хоаль, садитесь. Хотите сладостей? Может чая?