Я ошарашенно распахиваю глаза, а он обнимает меня одной рукой за талию, а вторую в наглую опускает на этот самый зад, слегка сжав ягодицу. И прежде чем я успеваю среагировать на такой беспредел, впивается в губы жадным поцелуем. А я… а я… а я неожиданно для самой себя обхватываю широкие плечи. Вроде и оттолкнуть пытаюсь, а вместо этого притягиваю ещё ближе. Ну почему он так действует на меня? Почему от одного его прикосновения, мне хочется того, чего ни с кем не хотелось? Не ждала я его!!! Не ждала!!! Треснуть бы Тоду по башке за такие намёки.
— Я соскучился, — шепчут губы герцога, слегка отрываясь от моих.
— Отпустите, — выдыхаю я, отказываясь верить, но уже далеко не так категорично, как пару дней назад.
— Отпущу. Сегодня. Но когда-нибудь ты поймёшь, что я не вру тебе. Простишь меня и признаешь свои чувства. А я подожду. Я дождусь тебя, чего бы мне это не стоило.
Раньше надо было ждать. Эта злая мысль вспыхивает в голове ярким росчерком, напоминая обо всём, что нас разделяет. И заставляет отстраниться, сделав решительный шаг назад.
— Я уже говорила, что мне нечего вам прощать. А сейчас, может уже поедем? Вы говорили, нас король ждёт. — Мой голос звучит ровно и равнодушно. И даже руки не дрожат. Я давно научилась прятать свои эмоции.
Как же хорошо, что я уезжаю. Однозначно хорошо. Даже если мне придётся ходить в хламиде и прятать лицо несколько месяцев. Правда, хоаль Тамита вчера меня уверяла, что наряды босвариек, особенно зажиточных, бывают весьма красивыми. И даже показывала на примере своих собственных. Действительно не так уж ужасны. Хоть и не удобны жутко, особенно по сравнению с моей формой. Но это я уже привередничаю. Наряды некоторых наших дам ещё менее практичны. А необходимость прятать лицо в моём случае и вовсе преимущество. Меньше обращать внимание будут.
— Действительно. Король ждёт, — криво улыбнувшись, соглашается Гиерно и приглашающе вскидывает руку, указывая на выход. — Что ж, поехали.
Напротив моей калитки уже переступает нетерпеливо с ноги на ногу запряжённый в знакомую двуколку жеребец и я, закрыв дверь и активировав охранки, решительно направляюсь к коляске, слыша позади шаги лорда Гиерно и чувствуя затылком его взгляд. Помощи герцога не дожидаюсь и сама взбираюсь на сиденье, сразу же отодвигаясь, как можно дальше. Не хватало ещё давать ему новый повод прикасаться ко мне. Он и в поводах не нуждается. Севастьен садится рядом и делает вид, что не заметил моих уловок, но в уголке губ таится понимающая усмешка. Ну и пусть. Тоже мне знаток человеческих душ нашёлся.
Мужские руки уверенно берут поводья и я на миг прикипаю взглядом к этим жилистым ладоням и длинным умелым пальцам. В памяти всплывает как горячо они ощущались моей кожей. Тело моментально отзывается дрожью и тянущим чувством внизу живота. Вот только предательского румянца мне не хватало. Насупившись, отворачиваюсь и всю дорогу стараюсь смотреть куда угодно, лишь бы не на моего спутника. Вот зачем все эти поцелуи? Что он хочет этим доказать? Бесы его знают. Уехать. Уехать от него подальше. И выбросить из головы.
У дворца от помощи отвертеться не получается. Севастьен, соскочив на землю, протягивает мне руку, всем своим видом показывая, что не отойдёт, пока я её не приму.
— Ты ведь не хочешь заставлять его величество ждать? — саркастично вскинув бровь, интересуется коварный Змей.
Приходится, скрипя зубами, вложить свою ладонь в его.
— Умница, — улыбается он, помогая мне спуститься, после чего тянет мою руку вверх и целует раскрытую ладонь, словно кипятком ошпарив чувствительную кожу.
Мы находимся не у служебного входа, которым я чаще всего пользуюсь, когда бываю во дворце, а у центрального и сейчас на нас откровенно пялятся придворные зеваки. Ещё бы. Зрелище впечатляющее. Наводящий на многих ужас герцог Гиерно, являющийся при этом сымым завидным холостяком королевства, прилюдно целует руки своей подчинённой.
— Прекратите немедленно, на нас все смотрят, — шиплю я, выдёргивая ладонь из его захвата.
— Пусть смотрят, — в голубых глазах пляшут смешинки.
— А как же все породистые кандидатки в ваши невесты? Не боитесь, что им не понравятся ваши вольности по отношению ко мне? Или статус самого завидного холостяка королевства развязывает вам руки, всё равно их оторвёт любая, стоит лишь предложить, — представив сколько их, этих поклонниц, готовых на всё ради его имени и титула, я сама готова рычать от злости и досады.
— Нет больше никаких кандидаток. И не будет, Скарлетт, — увлекая меня ко входу, заявляет Севастьен.
От неожиданности и абсурдности данного заявления, я едва не спотыкаюсь, но меня поддерживает за талию мужская рука и даже не позволяет остановиться. Король ведь ждёт, да.