— Как замечательно, что столь талантливое сокровище под надёжной охраной. Признаться, я был потрясён, когда узнал, кто именно будет сопровождать запрошенного нами сэйнарского специалиста. Сам герцог Гиерно. Опекун, значит? Как занимательно. Вы присаживайтесь, кстати. В ногах правды нет. Разговор нам предстоит долгий.
О да. Разговор случился действительно долгий. Для начала с нас взяли клятвы, что любые сведения о королевской семье, которые нам доведётся узнать сегодня и в ходе этого расследования, никоим образом не будут нами разглашены. И самое главное, что я вынесла из нашего общения, это то, что подозревает его величество Ардораш абсолютно всех. Ну мужеского пола, я имею в виду. Женщин он в расчет не брал совершенно. А особенно, как и предполагал Севастьен, подозревал король собственных сыновей, правда, в разной степени. Старшего Гедаша, как самого заинтересованного во власти, так и вовсе откровенно предлагал проверить в первую очередь вместе со всем его окружением. Немного меньше подозрений у него вызывал младший Васир. По докладам нашей разведки, этой молодой человек считался всеми беззаботным раздолбаем, но вполне возможно, что это всего лишь видимость. Ну и средний Корим. Любимец своего отца, если верить всё той же разведке. И моему чутью. Что-то дрогнуло в лице старого короля, когда он рассуждал о вероятности вины среднего сына. Не верил он в неё, но хотел убедиться. Кто тут параноик, называется. И вот после таких откровений, становилось страшно, а отпустят ли нас домой живыми? Я читала договор между королями, клятвы там продуманные, но мало ли. Слишком ставки высоки.
— Мой личный двор состоит из немногих проверенных людей, которые служат мне не одно десятилетие, связаны кровными клятвами и для них легче умереть, чем предать. Ищите среди приближённых принцев. Ну и зятей проверьте за компанию. Тимар введёт вас в курс дела, как вести себя завтра, — подвёл итог его величество. — Если будут вопросы, или что-то узнаете, передавайте через него.
На этом наша аудиенция подошла к концу, оставив после себя чувство лёгкого замешательства. Вот это нагрузил.
— Испугалась? — обнял меня сзади Севастьен, как только мы очутились в своих комнатах. Одни наконец.
— Был момент. Даже не один, — вздохнув, призналась я. — Ты ночью с кем из них разговаривал?
— С обоими.
— А меня предупредить тебе запретили?
— Да. Ардораш хотел проверить тебя. Ты справилась. Умничка, — шеи за ухом коснулись его губы.
А я вот уже не уверена. Нет, убедить в своих способностях, это, конечно, хорошо. Но теперь у меня появилось здравое опасение, а не стала ли я слишком интересна его величеству.
— Ты знал, что мной заинтересуются? — повернулась я в его руках и заглянула в синие глаза.
— Это было закономерно и ожидаемо, — кивнул Севастьен. — Твой дар уникален.
И откуда он у меня такой взялся? Почему я вижу и чувствую магию не так, как все? Нет, я не в обиде. Мой опекун и наставник сделал всё, чтобы я чувствовала себя уверенно. Но всё же интересно. И родных никого не осталось, чтобы узнать.
— Не бойся, любовь моя. Я не позволю, чтобы с тобой что-либо случилось. Все возможные законные и не противоречащие договору попытки тебя получить, которые может предпринять Ардораш, я предусмотрел. Такое одарённое сокровище мне нужно и самому.
Ах так?!! Нужное сокровище, значит?!! От неожиданности данного заявления я сначала потеряла дар речи, потом обида перехватила дыхание, заставляя безуспешно рвануться из объятий этого циничного прагматика, а потом наши взгляды встретились, и я поняла, что он надо мной нагло издевается. Мужские пальцы стянули с моего лица ткань карильи.
— Девочка моя, твои таланты я, конечно, очень ценю, как твой начальник, но как мужчину, меня притягивают в тебе совсем другие твои качества, — ласково улыбаясь сообщил мне Севастьен.
— Это какие же? — с вызовом вскинула я голову.
— Все, которые в тебе есть. Даже твоя язвительность и вредность мне нравится. Так и хочется каждый раз, когда в ход идёт твой острый язычок, отловить одну упругую соблазнительную попку, чтобы проучить хорошенько, — прошептал мне в губы этот искуситель. — А потом залюбить тебя так, чтобы все колкости из головы вылетели.
У меня даже уши начинают гореть от его откровений. Уф. И как теперь язвить его сиятельству, зная, что у него в голове творится? С особым удовольствием, надо полагать.
— Ты так мило краснеешь. — Его ладони обнимают моё лицо, большие пальцы гладят скулы. — Куда девалась та девушка, что когда-то так смело и дерзко мне заявляла о своих плотских желаниях? — у меня перехватывает дыхание, когда я вспоминаю тот вечер, а его руки уже скользят под ткань, лаская шею, путаясь в моих волосах. — Сводишь меня с ума, мой соблазн, моё наваждение. Любимая.