— Странный вкус! — заметила Гертруда, с сомнением взирая на стакан, после чего с подозрением покосилась на Антона. — Это что за ягоды?
Парень неуверенно пожал плечами и отвел взгляд. Вопрос моей бабушка почему-то его смутил.
— Точно не знаю, — отозвался он уклончиво. — Это мама готовила…
Бабушка хмыкнула, покачала головой и отодвинула чашку с остатками сока.
— Ты не будешь допивать? — весело спросила Настя. Бабушка отрицательно покачала головой, и девочка потянулась к стакану с требовательной детской непосредственностью.
— Не трогай! — резко сказала Гертруда.
Настя замерла с удивленно-обиженным выражением на хорошеньком юном личике. Впрочем, прочие присутствующие, включая вашу покорную слугу, тоже выглядели обескураженными.
— Хм… ты как-то слишком сурова, — нервно усмехнулась я после продолжительной напряженной паузы, когда все мы изумленно взирали на бабушку. — Не похоже на тебя…
Моя мама была еще категоричнее в высказываниях:
— Ты что, заразная? — грубо уточнила она. — Если ты больна, зачем пришла разносить микробы?
Я поморщилась и искоса взглянула на Антона. Интересно, что он подумает о моей семье? Не могу сказать, что его мнение играло хоть какую-то роль, в конце концов, я не планировала развивать наши отношения, однако представать в чьих-либо глазах дочерью сварливой истеричной особы тоже не хотелось.
Антон не выглядел удивленным, нет. Скорее, встревоженным… он смотрел на мою бабушку с таким выражением, словно ее резкие слова значили для него больше, чем для остальных, казалось, он понимает их тайный смысл — и этот смысл ему не по душе!
— Я не больна, нет, — тем временем сказала бабушка, нисколько не смутившись. Попробуй ее смути! — Но этот сок не следует допивать.
Ужин мы завершили в угрюмом молчании. Беседа не клеилась, а папины неумелые потуги острить завершались ничем — Антон пытался нервно смеяться, показывая, что оценил чувство юмора моего родителя, но этот смех звучал не слишком убедительно.
Полчаса спустя, прощаясь со мной в коридоре, Антон попытался меня обнять. Я мягко, но решительно вывернулась из его рук.
— Раньше тебе нравилось! — удрученно напомнил парень. — Ты говорила, я хорошо целуюсь…
Я пожала плечами. Да, мы, женщины, привыкли петь оды любовным способностям своих мужчин… так нас учили. По сути, наши похвалы ничего не значат…
— Я передумала, — беспечно сказала я вслух. — Прощай, Антон. Надеюсь, я никогда о тебе не услышу.
Наверное, я была излишне жестока, но его навязчивость меня откровенно утомила. Впрочем, Антон на сей раз не расстроился. Прищурившись, он обронил с таинственным видом:
— Услышишь… обязательно.
— Ты что, собираешься вечно таскаться за мной?! — рассердилась я, распахивая входную дверь и тем самым прозрачно намекая, что пора и честь знать.
— На сей раз все будет иначе, — загадочно пообещал Антон, послушно переступая порог. — Это ты будешь за мной таскаться.
— Ну-ну, жду с нетерпением, — буркнула я и со злостью захлопнула дверь.
Пару мгновений я неподвижно стояла, закрыв глаза и приходя в себя. Мне требовалась минутная передышка, Антон подействовал на меня, как энергетический вампир, казалось, он высосал из меня все силы.
Из транса меня вывел недовольный голос бабушки.
— Где ты познакомилась с этим… хм… молодым человеком? — она говорила с откровенным неодобрением.
Я удивленно обернулась. Все это было очень непохоже на демократичную Гертруду, которая всегда смотрела на моих ухажеров вполне милостиво — в отличие от мамы. Вот мама могла осуждать кого угодно и за что угодно… но бабушка?! Чем Антон успел не угодить ей за неполный час?!
— Ну, так что? — поторопила меня бабушка, не дождавшись ответа.
Я пожала плечами:
— Не помню точно… в каком-то кафе. Какая разница?
— Мне он не нравился, — отрезала госпожа Гертруда, сузив глаза.
Я с недоумением взирала на свою непривычно суровую бабушку. Она стояла с очень прямой спиной и сведенными в единую черту подкрашенными бровями, губы поджаты, в глазах недоверие.
— Он не мой жених, — успокоила я ее. — Даже не друг!
— Это хорошо, — жестко произнесла она, искоса глянув на меня. — Он не твой тип.